Каирская трилогия - Нагиб Махфуз

Ясин продолжил, жестом побуждая Камаля добить свою рюмку:

— Не верь тому, что говорят о любви в романах. Любовь — это чувство на несколько дней или в лучшем случае — недель!

«Я перестал верить в бессмертие, но разве можно забыть любовь? Я больше не такой, каким был; я пробираюсь сквозь адские мучения, но иногда жизнь отвлекает меня, пока я не возвращаюсь обратно. Взгляд мой был обращён к смерти, а сегодня он обращён к жизни, но без надежды. Странно, что ты восстаёшь против идеи забвения каждый раз, как она приходит тебе в голову, как будто испытываешь угрызения совести, или, может быть, боишься раскрыть, что самым возвышенным, что ты почитал в жизни, была иллюзия. Или не хочешь позволить небытию испортить эту замечательную жизнь, чтобы назавтра проснуться с ощущением, что ты никогда не появлялся на свет. Но разве ты не помнишь, для чего простираешь руки в молитве Богу, прося Его спасти тебя от мучений и позволить послать забвение, что поглотит тебя?!»

— Но настоящая любовь существует. Мы читаем о ней в газетах и романах…

Ясин насмешливо улыбнулся и сказал:

— Несмотря на то, что я увлечён женщинами, я не признаю такую любовь. Трагедии, о которых ты читаешь в новостях, случаются на самом деле с неопытными юнцами. Ты слышал о Лейли и Маджнуне? В этих историях наверняка есть и другие, подобные Маджнуну. Но ведь Маджнун не женился на Лейли. Покажи мне хоть одного, кто бы сходил с ума по своей жене! Увы! Женатые слишком умны и разумны, прямо до отвращения. Безумие же жены начинается со свадьбы, потому самое меньшее, что её удовлетворит — это проглотить собственного мужа. И мне кажется, что безумцы становятся влюблёнными именно потому, что они безумцы. Влюблённые не сходят с ума из-за того, что любят. Посмотри только, как эти сумасшедшие говорят о женщине — словно рассуждают об ангеле. Женщина же это только женщина, вкусное блюдо, которым быстро пресыщаешься. Пусть эти безумцы разделят с ней постель, чтобы увидеть, какая она, когда просыпается, и уловить запах её пота и все остальные запахи, и пусть потом поговорят об ангелах. Очарование женщины это всего лишь косметика и другие средства соблазна. Но после того, как ты попадёшь в её сети, ты увидишь, каково это создание на самом деле. Поэтому тайная сила, удерживающая брак, это не красота и очарование, а дети, приданое и обязанность обеспечения семьи…

«Было бы уместно, чтобы Ясин изменил своё мнение, если бы увидел Аиду. Однако ты сам должен переосмыслить любовь. Раньше ты видел в ней ангельское вдохновение, но теперь ты не веришь в существование ангелов. Так поищи её в человеческой сущности, введи в ряд философских и научных истин, которые стремишься взять приступом. Так ты разгадаешь тайну своей трагедии и сорвёшь завесу со скрытой тайны Аиды. Ты не обнаружишь, что она ангел, однако тебе раскроются двери очарования. А что до её беременности, привычного вида и запахов тела, то это делает меня поистине несчастным!»

С горечью, которую его брат не понимал, Камаль сказал:

— Человек — грязное существо. Мог ли он быть создан лучше и чище, чем есть?!

Ясин поднял голову, ни на что конкретно не глядя, и необычно весело произнёс:

— Боже… Боже… Душа моя засияла и превратилась в песню, а мои органы стали музыкальными инструментами. Весь мир прекрасен. Все существа дороги моему сердцу. Погода просто замечательная. Реальность — это фантазия, а фантазия — реальность. А что до неприятностей — то это не более, чем миф. Аллах… Аллах… До чего прекрасен алкоголь, Камаль. Дай Бог ему долгое существование и увековечи его для нас на доброе здравие, чтобы мы пили его до скончания дней своих. И да уничтожит Господь всех тех, кто причиняет ему зло или наговаривает на него. Поразмышляй об этом милом опьянении, задумайся, закрой глаза. Найдёшь ли ты такое же удовольствие?.. Боже… Боже… Боже. — Опустив голову и глядя на Камаля, он продолжал… — Что ты сказал, мой мальчик?… Человек — это грязное существо?.. Тебе было неприятно то, что я сказал о женщине?.. Но я же говорил не за тем, чтобы вызвать у тебя отвращение к ней. На самом деле я люблю их, люблю со всеми недостатками, и всего лишь хотел доказать тебе, что женщины-ангела не существует. Я даже не знаю, любил бы я её, если бы она существовала! Я, к примеру, — как и твой отец, — люблю пышные бёдра. А если бы у ангела были пышные бёдра, то такой ангел не смог бы летать. Пойми меня правильно и не искажай смысл моих слов. И за нашего отца, Ахмада Абд…

Камаль так же, как и брат, быстро захмелел и сказал:

— До чего же мир кажется приятным, когда алкоголь циркулирует по телу и духу!..

— Да будет благословен твой рот! Даже привычный припев уличных попрошаек звучит как волшебная мелодия в ушах…

— И даже наши горести, кажется, принадлежат кому-то другому…

— В отличие от чужих женщин. Они кажутся нам нашими женщинами…

— И то, и другое это одно и то же, о сын моего отца…

— Боже… Боже… Я не хочу трезветь…

— Подлость жизни состоит в том, что мы не можем оставаться пьяными, как бы нам того ни хотелось…

— Да будет тебе известно, что я не вижу в опьянении забавы. Это высокая цель, наряду с познанием и высшим идеалом…

— Тогда я великий философ!

— Когда ты поверишь в то, что я сказал, но не раньше…

— Да продлит Господь твою жизнь, отец, ты породил философов, подобных тебе самому!

— Почему человек должен казаться несчастным, если всё, что он просит — это рюмка вина и женщина, при том, что есть много бутылок и женщин!

— Почему?.. Почему?

— Я отвечу тебе, когда выпью ещё рюмку…

— Ну нет…

Ясин ответил ему голосом, выдававшим внезапную трезвость. Затем он продолжил предостерегающим тоном: