Геноцид армян. Полная история - Раймон Арутюн Кеворкян

Эти телеграммы, которые полностью подтверждают слова Отяна, не оставляют сомнения в том, что здесь имела место спланированная операция и что решение принималось на высшем государственном уровне — вне всякого сомнения, Центральным комитетом Иттихада — в марте или апреле 1916 г. Есть даже вероятность того, что оно совпало с планом ликвидации армян, которых держали в концентрационных лагерях на линии Евфрата, и закрытия всех иностранных гуманитарных учреждений, оказывающих помощь сиротам и другим депортируемым. Другими словами, метод, использованный для того, чтобы «армяне Джемаля» исчезли, был гораздо менее радикальным. Можем ли мы приписать такое великодушие Джемалю-паше? Это вполне возможно. Мы даже склонны предполагать, что именно в свете этого решения Джемаль поручил Хасану Амдже спасти несколько тысяч армян, скрытым мотивом чего было показать, что он, на руках которого было немало арабской крови, не подписывался под политикой геноцида своей партии, заранее вооружаясь тем самым против новых обвинений в военных преступлениях.

Кроме того, известно, что католикосу Сааку Кахабаяну дали резиденцию в Иерусалиме благодаря командующему 4-й армией, который позже разработал официальный декрет от 30 июля 1916 г. о слиянии Армянского патриархата Иерусалима и Константинополя под руководством Саака II, получившего сан Патриарха-Католикоса всех армян империи, с резиденцией в Иерусалиме.

Вполне разумно предположить, что эта мера устраивала КЕП, поскольку она делала уничтожение армян Малой Азии официальным, сохраняя подобие легальности. Этот патриарх-католикос, очевидно, руководил остатками армянского населения, осевшими в арабских провинциях Османской империи. В своих мемуарах патриарх Завен не отрицает, что депортируемых, в общем, щадили в регионах, находящихся под контролем Джемаля. По словам Завена, Джемаль исполнил только решение, принятое Советом министров — убрать армян из приграничных зон, — но не решение их ликвидировать, которое было «принято Иттихадом и исполнено министром внутренних дел»[4457].

Постоянное вмешательство представителей Комитета юнионистов или министра внутренних дел в местные дела, как в Деръа, несомненно, также помогли сделать отношения Джемаля с КЕП более натянутыми. Телеграмма, которую Талаат отправил Джемалю 18 февраля 1916 г., свидетельствует о том, что они разошлись во взглядах на судьбу депортируемых[4458]. В этой телеграмме министр внутренних дел потребовал от командующего 4-й армией перестать выселять депортируемых армян из «мест их жительства». О каких депортируемых идет речь, не указано, но можно предположить что Талаат имел в виду ремесленников или специалистов, отобранных для нужд армии. Во всяком случае, это был способ напомнить Джемалю, что он выходил за рамки своих прерогатив и замедлял работу, контролируя депортируемых, которые не подпадали под его юрисдикцию. Более того, мы увидим, что Джемаль также пытался с декабря 1915 по весну 1916 г. предотвратить немедленную ликвидацию рабочих армян, которые копали тоннель через Аманос. Хотя эти решения можно объяснить непредвиденными военными обстоятельствам, они предположительно подкреплялись еще и личными амбициями. Это, однако, нельзя отнести к моральной антипатии в отношении криминальных действий коллег Джемаля в Стамбуле.

Переговоры между Ахмедом Джемалем и властями Антанты

Исследование различных западных архивов, проведенное в течение последних нескольких лет, дает нам сегодня возможность указать на возможное объяснение особой позиции Джемаля. Документ Министерства иностранных дел[4459], а также странный обмен письмами между д-ром Иваном Завриевым[4460], одним из лидеров дашнаков близким к имперским кругам в Санкт-Петербурге, и Логосом Нубаром, председателем Национальной делегации Армении, базирующейся в Париже[4461], дополненный нотами, хранящимися в Архивах министерств иностранных дел Франции и России[4462], свдетельствуют о том, что в декабре 1915 г. Ахмед Джемаль провел переговоры в атмосфере секретности с намерением совместно с англичанами, французами и русскими дестабилизировать Османскую империю изнутри. Среди тем обсуждавшихся на данных переговорах, следует прежде всего отметить, что Джемаль выразил готовность провести военную операцию в Константинополе, очевидно, с целью свержения младотурецкого режима, в обмен на гарантии территориальной целостности Азиатской Турции — то есть «Сирии, Палестины, Месопотамии, Аравии, Армении с Киликией и Курдистана» — и еще одно обещание, что он будет провозглашен султаном вместо палаты Оттоман с наследственными правами для своей семьи. Более того, один из пунктов этого предложения имеет отношение к судьбе депортируемых: Джемаль предложил «незамедлительно принять меры к спасению армянского населения и обеспечению их предметами первой необходимости до конца войны»[4463]. План из семи пунктов, хранящийся в архивах Министерства иностранных дел Франции[4464], а также письма, которыми обменивались русские, французы и англичане, четко свидетельствуют о том, что инициатива исходила от русских, но стимулировалась армянскими кругами в России. Однако в эту попытку вмешались франко-английские переговоры Сайкс-Пико о будущем Ближнего Востока.

Душой этой операции был д-р Иван Завриев, московский аристократ с необычным для армянских кругов происхождением[4465]. Завриев уже сыграл очень важную роль в Санкт-Петербурге во время переговоров, которые привели 8 февраля 1914 г. к опубликованию Декрета Османской империи, предусматривающего реформы в восточных провинциях. В 1915–1916 гг. он усилил свою активность. Зная о депортациях и расправах, которым с весны 1915 г. подвергались османские армяне, он принялся, с одобрения своей партии, искать меры спасения того, что еще можно было спасти. Для этого он отправился в Лондон в августе 1915 г., но конкретных результатов не добился[4466]. Однако похоже, что ситуация несколько улучшилась в декабре 1915, в момент, когда Завриев был в Будапеште. Первая порция информации по этому вопросу пришла от российского посла в румынской столице, С. А. Поклевского, который отметил в телеграмме министру иностранных дел России Сазанову от 11 декабря 1915 г., что «Завриев получил информацию о только что произошедшем разрыве между Джемалем-пашой и турецким правительством; это открывает возможности, которые можно использовать против Константинополя, если власти Антанты пообещают ему, что он будет управлять Ближним Востоком. Завриев хочет знать, в какой степени эта мера соответствует смелым [планам] имперского правительства. Если она соответствует, то армяне могут начать переговоры с Джемалем»[4467]. Этот подход вскоре дал результат. В течение последующих нескольких дней Сазанов дал распоряжение российскому послу во Франции Александру Извольскому связаться с французами и англичанами, чтобы выяснить, согласны ли они на российское лидерство в этом вопросе[4468]. Хотя предложение было небезынтересным, у него, очевидно, был недостаток — оно противоречило «организационным мероприятиям», организованным членами Антанты для расчленения Османской империи. Обещание отдать Джемалю восточные регионы империи сводилось к лишению Франции и Англии их «продвижения». Так, изначально враждебная реакция Аристида Бриана, председателя Совета министров Франции, а также министра иностранных дел, не вызвала удивления[4469]. Ответ французского посла