Геноцид армян. Полная история - Раймон Арутюн Кеворкян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Центральный комитет также оставался стабильным по составу. Кроме Мехмеда Талаат-паши и Мидхата Шюкрю, генерального секретаря, были избраны или переизбраны: д-р Назим, [Кара] Кемаль (министр снабжения, который был обвинен в создании «турецких» предприятий], [Юсуф] Риза[4544] (который занимался активной деятельностью в районе Трапезунда), Зия Гёкалп (идеолог комитета), Эйюб Сабри [Акгёль][4545] (федайи, который был постоянным членом Центрального комитета с 1908 по 1918 г.), д-р Рюсуги[4546] (который занимался активной деятельностью в Азербайджане и области Ван), д-р Бахаэддин Шакир (председатель Особой организации) и Филибели Ахмед Хильми[4547](вице-председатель Особой организации, который отвечал за операции в Эрзуруме)[4548]. Единственным примечательным продвижением в высшем органе партии было продвижение Хильми, который был правой рукой д-ра Шакира. Кроме того, следует отметить, что Центральный комитет теперь стал состоять из десяти членов и что лица, которые предположительно выступали против уничтожения армянского населения, теперь входили в состав как кабинета генерального совета, так и Центрального комитета. Даже Мехмед Джавид, который дистанцировался в начале войны, снова вошел в состав кабинета. Таким образом, не следует придавать слишком большое значение возражениям некоторых лидеров партии против антиармянских мер, тем более что наши знания о таких возражениях в основном базируются на сведениях, полученных позже некоторыми из их сторонников[4549]. Также возможно, что к началу осени 1917 г. армянский вопрос стал считаться закрытым, и казалось благоразумным больше на уровне правительства его не поднимать.
Обращение великого визиря, или Узаконивание государственного насилия
Обращение, с которым выступил Талаат-паша, может представить лишь косвенные признаки характера дебатов, имевших место внутри партии, поскольку оно должно было быть обнародовано на следующий день[4550]. Прежде всего министр повторил в присутствии всех доказательств официальный тезис об условиях, на которых Турция вступила в войну: «Морская атака русских в Черном море и нападение на суше на наши границы заставило нас принять сторону, к которой наша историческая судьба подтолкнула нас и занять наше место в одном ряду с великими державами»[4551]. Что же касается главного обвинения против Османской империи в государственном насилии, Талаат-паша чувствовал необходимость уделить больше половины своего обращения позиции правительства в отношении его нетурецких субъектов. Стоит остановиться на его замечаниях, которые представляли собой резюме и оправдание. «Наши враги, — начал он, — повсюду говорят, что мы плохо обращаемся с воюющими сторонами и вражескими комбатантами и что мы совершили всевозможные зверства в отношении армян и евреев, живущих в империи. К счастью, однако, люди, проживающие в разных местах, начинают понимать возмутительную пагубность таких сообщений, которые мы и многие стороны, соблюдающие нейтралитет, оспариваем во имя гуманности и справедливости». По информации великого визиря, американский посол Авраам Элкус и американские консулы Джексон и Бордон разоблачили клеветнический характер обвинений, выдвинутых против страны[4552]. Эти утверждения, опровергаемые депешей вышеупомянутых дипломатов, были неотъемлемой частью метода оправдания младотурок, в котором те систематически обращались к «иностранным» свидетелям. При этом было не важно, что такие свидетели высказывали противоположное тому, что затем утверждали младотурки. В данном случае Талаат-паше было легче сделать такое заявление, поскольку дипломаты, упомянутые им, не посещали Турцию со времени вступления США в войну и поэтому не были в состоянии возразить ему. Апелляция к «человечности» и «справедливости» раскрывает еще одну характерную черту младотурецких лидеров: обращение к ценностям, к которым они были совершенно нечувствительны, чтобы убедить своих собеседников в своей этической чистоте. На самом деле младотурецкий режим никогда не связывал свою идеологию исключительности с насилием; младотурки последовательно укрывались за «настоятельной необходимостью военного времени», как если бы им было стыдно за идеологического монстра, которого они взрастили и оживили.
«Армяне, — напомнил великий визирь своим слушателям в длинном историческом экскурсе в отношении армянского вопроса, — на протяжении столетий представляли жизненно важный элемент под флагом империи; будучи трудолюбивыми мирными гражданами, они в полной мере пользовались благами заботы государства, до тех пор, пока они не увлеклись сепаратистскими идеями, пришедшими извне»[4553]. Затем Талаат-паша привел неизбежный аргумент: «Армяне, которых мы не считали способными на дерзость совершения актов измены отечеству в период текущей мировой войны, были интегрированы, как и другие группы, в подразделения армии, и им также выдали оружие. “Комитаджи”, которые молчали, пока мы не вступили в войну, перешли от спокойствия к революции, от лояльности к призывам к бунту, как только русские пересекли наши границы и заняли некоторые из наших городов и сел. В третий месяц войны Врамян, депутат парламента из Вана, представил вали этого вилайета меморандум с подробным изложением армянских претензий; и этот меморандум был идентичен тому, что был ранее представлен Блистательной Порте. За представлением этого меморандума последовали дезертирство армянских солдат, завербованных в армию, которые бежали в горы с оружием, и нападения на жандармов и мусульманское население. В этой связи правительство империи объяснило патриарху и депутатам комитета в Константинополе всю серьезность ситуации, советуя им принять превентивные меры. Полтора месяца мы ждали результата. И только после восстания в Ване, до фронтовой линии, и в Зейтуне, за ней, повсюду полиция провела обыски, поскольку командиры армии указали на необходимость их проведения. Оружие, бомбы и взрывчатые вещества были найдены в Диарбекире, Урфе, Кайсери, Исмите, Адабазаре, Байчеджике, Амасии, Сивасе, Мерзифуне, Трапезунде, Самсуне, Арабкире, Малатьи, Дёртьёле, Хаджине, Бурсе, Эрзуруме, Эрзинджане и других населенных пунктах. В основном вышеупомянутые устройства были обнаружены в монастырях и церквях»[4554].
Придерживаясь
