Руссиш/Дойч. Семейная история - Евгений Алексеевич Шмагин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Василиса мысленно влюбилась в одного красавчика из популярного французского фильма, на который народ ломился сверх меры. Она пришла к единственно верному заключению, что никто из местных парней, «убей меня бог», ей и в подмётки не годится. Возомнив себя звездой более чем районного масштаба, Васёна всерьёз подумывала, каким образом можно было бы податься в Париж для встречи с тем самым очаровашкой с бицепсами. Небось, он один в состоянии оценить её прелести. И только он, тот неподражаемый француз, достоин такой обворожительной девушки, как она. Но как добраться до того Парижа, она не знала и собиралась повыспрашивать у кого-нибудь из знающих.
Меньше других задумывался о дальних поездках Максим. Он решительно вознамерился получить золотую медаль, которая облегчала пропуск в лучшие вузы. Из всех школьных предметов ему больше всего нравилась химия. Даже неприступная Рахиль Ароновна, высшие оценки приберегавшая исключительно для учеников с еврейскими фамилиями, под давлением обстоятельств была вынуждена согласиться – одарённый русский парень, надо в порядке исключения поддержать. И сомнений в выборе института – конечно, химико-технологический –
быть не могло. Но и Максима, начитавшегося Майна Рида и Жюля Верна, влекли дальние страны. Он хотел бы посмотреть весь мир и отобрать для внедрения на своей родине всё самое лучшее и передовое.
Максимка обожал патриотические стихи Михаила Светлова, «Гренаду» в первую очередь, и жутко переживал за советских воинов-интернационалистов, безуспешно пытавшихся четверть века назад освободить испанских крестьян (пусть даже без их на то просьбы) из-под гнёта всяких там донов-эксплуататоров. «Отряд не заметил потери бойца…» – как это, однако, по-нашенски, по-русски! «Бабы новых солдат нарожают», – кто первым произнёс эту фразу? Суворов, Кутузов, Жуков? Или кто-то из русских полководцев ещё раньше? Может, князь Игорь? «Гренада» – это прекрасно. Но больше всего из творчества Светлова как композитора нравилась ему древняя студенческая песня, которую часто распевали в школьных турпоходах во главе с учителем труда.
Я не знаю, где встретиться
Нам придётся с тобой.
Глобус крутится, вертится,
Словно шар голубой.
И мелькают города и страны,
Параллели и меридианы,
Но ещё таких пунктиров нету,
По которым нам бродить по свету.
В 1965 году Вася заканчивала школу. С пятёрок постепенно спустилась на четвёрки, а к концу десятого класса в дневнике и тройки с двойками появились. Не получила бы она приличный аттестат зрелости, если бы не выручил дед. К тому времени он стал знатным мастеровым по перетяжке мягкой мебели всех образцов. Искусство обивки ценилось высоко. На новые диваны надлежало записываться, выстаивать в очередях, а потом годами ждать извещения о поступлении заказанной продукции, которая мало имела общего с оригиналом, изображённом на рекламной картинке. Куда проще выглядела операция по
перелицовке старой доброй тахты с разводами красного вина на выцветшем и прохудившемся гобелене.
В квартирах большинства педагогов пятой школы, где учились Васюта с Максимом, красовались изделия, вышедшие из-под умелых рук деда. А перед экзаменами ему удалась операция невероятная – задобренные учителя выставили будущей завоевательнице мира отметки существенно выше реально заслуженных. Посчастливилось уломать и неумолимую Рахиль Ароновну, отважившуюся на четвёрку по химии.
Доброе покровительство деда пригодилось и на следующем этапе. Одноклассники готовились к поступлению в московские вузы. И только Васька ожидала принца на белом коне. И он прискакал-таки, но оказался грузным, лысым, хотя и ухоженным мужчиной средних лет, благоухавшим даже не «Шипром», а каким-то другим – тонким, опьяняющим – ароматом явно не советской природы.
Дед что-то ремонтировал на его даче рядом с городом. Васька доставляла приготовленные тётей Верой обеды. Столь хорошенькая девушка не могла укрыться от намётанного взора хозяина дачи. После расспросов тот предложил ей пойти учиться к нему – директору курсов машинописи и стенографии при министерстве иностранных дел. Советским посольствам, мол, крайне требуются симпатичные секретарши и машинистки, а где их прикажете взять?
В последующие дни Василиса обзаводилась информацией о таинственных курсах. Оказалось, что они пользуются фантастической популярностью среди девушек из всех слоёв общества, сравнимой с заоблачным и заведомо неприступным институтом международных отношений. Курсы и ИМО – это как сообщающиеся сосуды, мужская и женская гимназия, выпускники которых затем встречаются и соединяются в семейные пары в мидовских коридорах. У большинства дипломатов жёны – все как на подбор машинистки, которые и на приёмы-банкеты жалуют, и валюту в канцеляриях загранпосольств вполне посиль-
ным трудом зашибают. Васька поняла, какой подарок ей преподнесла судьба.
В течение последующих двух лет Вася старательно навёрстывала упущенное на финишном этапе школы. Ей вдруг захотелось стать первой не только по внешности и телесным формам – здесь она априори была вне конкуренции, но и по интеллектуальному кругозору, уровню образования. Педагоги похваливали за трудолюбие и усидчивость, за неожиданно открывшиеся способности к изучению иностранных языков. Особенно удивлялась преподавательница немецкого:
– Милочка, сознайтесь – ведь были у вас в роду немцы, разве не так?
– Убей меня бог, Наталья Рафаиловна, и в помине нет ничего подобного!
Дедова пенсионная тридцатка шла на оплату однокомнатной квартиры в Москве на «Новокузнецкой». Вася время от времени устраивала в ней шумные вечеринки с участием хрупких подруг с курсов и учтивых мальчиков из Иняза и ИМО. Пили кислый до изнеможения болгарский рислинг и курили дорогие болгарские сигареты «БТ».
На такие посиделки из Георгиевска иногда наведывался Максимка, завершавший школу и шедший на золотую медаль. Разговоры с уже оперившимися студентами об освобождении от империалистического гнёта Африки и о победоносном шествии марксистско-ленинского учения по земному шару не оставили равнодушными и его. Под воздействием рассказов об интереснейшей дипломатической жизни с её загадочными понятиями «посольство», «консул», «атташе» и «вербальная нота» Максим решил отказаться от прежних жизненных планов в направлении химии и засобирался в МГИМО. Оба обязательные для медалиста экзамена сдал превосходно, получив заслуженную путёвку в студенты элитарного вуза.
Летом 1967 года Василиса, которой шёл 20-й год, по распределению попала на работу в центральный аппарат великого и могучего МИД СССР. Максим готовился сесть за студенческую скамью. Первой остановкой Васьки ста-
ло управление делами – подразделение, конечно, не ахти какое, но и далеко не последнее, если посмотреть поглубже, в мидовской канцелярской иерархии. Выпали на её долю вагон и маленькая тележка всевозможных обязанностей – от заварки чая для самого управляющего до каждодневного передвижения по степным министерским территориям.
По разным этажам массивного здания она разносила всякие бумажки с грифом «Для
