Пришедшие с мечом - Екатерина Владимировна Глаголева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Давай выходи! Алле!
– Спасибо, братцы! – Ротмистр спрыгнул на землю; обе ступни словно резануло кинжалом.
– Слышь, Петро, это наши! – сообщил казак.
Уряднику Дудкину нынче повезло: с утра он перехватил двух французских курьеров – из Парижа и из Смоленска, а теперь вот отбил генерала. С такой добычей не стыдно будет вернуться к полковнику Пантелееву; глядишь, и в хорунжии произведут.
– Петро, а с этими что делать? – Казак указывал на жандармов.
– На кой ляд они нужны? – отмахнулся урядник. – Кончай их да поехали.
* * *
Сначала его обуял страшный гнев. Мерзавцы! Нужно было расстрелять их сразу, а не держать по тюрьмам, переводя на них провиант! Он знал, что его мягкосердечие выйдет ему боком, – вот, пожалуйста! Собака Мале! И этот Моро сидит в своей Америке – змея с невырванным жалом! Но когда приступ злости прошел, а секретарь унес письма, продиктованные сердитым голосом, из Наполеона словно выпустили воздух. У него вдруг закружилась голова, как на краю бездонной пропасти. Допустим, люди поверили в его смерть, но почему никто не кричал: «Император умер – да здравствует Римский король!»? Они кричали: «Да здравствует нация!» Он развелся с Жозефиной, он женился на австрийской принцессе, настроив против себя императора Александра, чтобы дать им наследника, обеспечить стабильность, преемственность, вечность Империи! А они… О подлецы! Нация предателей!
* * *
Лес тянулся бесконечно. По нему шли целый день, а ночью проводники сбежали. У полковника Абержу не было карты; где находится Смоленск, куда назначено прибыть маршевой дивизии, никто не знал, – где-то на северо-западе. Решили идти по солнцу, забирая влево. Неожиданно лес закончился, и за ним раскинулась бескрайняя равнина, покрытая снегом.
Мужики выбегали из своих домов, дивясь на французов. По ротам передали приказ, чтобы солдаты держали себя молодцами и шагали браво, с видом победителей. Это подействовало: на них смотрели с боязливой почтительностью. Вот только польские офицеры, говорившие по-русски, так и не смогли дознаться, далеко ли до Смоленска. Старый немец, исправлявший в селе должность учителя, сказал, что до города примерно шесть лье и идти надо вправо.
В большой деревне, где они заночевали, староста дал им трех проводников. Крестьяне сказали, что видели рыскавших в округе казаков, и якобы главная квартира князя Кутузова находится где-то неподалеку. Утром, подкрепившись, двинулись в путь по проселку, распевая «Марсельезу». Проводники уверяли, что к вечеру они будут в Смоленске.
Через два часа по колонне пронесся приказ остановиться и затаиться: вдалеке, поперек дороги, двигался большой русский отряд из конницы, пехоты и артиллерии. Двое поляков, нарядившись в тулупы и малахаи, отправились на разведку, и принесенные ими сведения были неутешительными: противник превосходит французов числом, атаковать его одной лишь пехотой было бы крайне неосторожно. Проводники поклялись, что выведут их к большому селу, где пролегает дорога на Смоленск и нет русских войск. Свернули влево и шли еще часа четыре.
В село пришли глубокой ночью, разместились там на постой, выставив охранение. Утро принесло с собой радостное открытие: они действительно в большом селении, где целых два господских дома, да к тому же магазины с водкой, табаком и сушеной рыбой, здесь можно будет отдохнуть два-три дня и восстановить свои силы. Село называется Хмара, отсюда с десяток лье до Смоленска.
Два ружейных выстрела ночью подняли всех на ноги в один момент; солдаты расхватали ружья и простояли так до утра, готовые отразить нападение. Утром на опушке леса нашли оставленный там с вечера пикет из двадцати пяти нижних чинов и офицера: все они были истыканы пиками и изрублены саблями. Пришлый мужик видел в лесу казаков: они ждут, пока французы выйдут из села на равнину, чтобы там атаковать их конницей. Вечером охранение усилили вдвое, и всё же в полночь вдруг раздалась пальба и грозное «ура».
Во дворе господского дома шла рубка: французские егери отбивались от казаков. Не ожидав сопротивления, казаки толпой бросились обратно к воротам, где началась страшная давка. Выгнав их со двора, французы заняли оборону у забора, стреляя в щели, как в амбразуры. Бой продолжался четыре часа; когда рассвело, русские отступили, но недалеко. Их передовые посты виднелись на холме: вероятно, они стерегли французов, ожидая подкрепления.
Мужикам приказали всю ночь жечь огни во дворах, чтобы русские думали, что французы всё еще в селе. Взяв проводников, выступили в кромешной темноте через поле, надежно закрепив ранцы, ружья, манерки, чтоб не звякали и не дребезжали. Вдалеке мерцали огоньки бивачных костров. «Кто идет?» – раздался окрик совсем рядом. Не получив ответа, казак разрядил оба пистолета в темноту и ускакал.
Лесные тропы виляли, сужались, переплетались; снег скрипел под ногами, замерзшее дыхание повисало на ветвях белым кружевом. Сколько они уже идут? Час? Два? Три? Проводники остановились в растерянности: они заплутали! Небо начинало светлеть; лес расступился, за ним показалось поле, по которому тянулся широкий след, а за полем… Хмара? Они вышли туда, откуда ушли?
Проводников хотели расстрелять, но решили не выдавать себя выстрелами. Смоленск должен быть где-то на севере – надо держать курс по солнцу, забирая влево. Лес поредел, за равниной темнела деревушка – от нее шли по дороге русские войска.
В барабаны не били, из ружей не стреляли – сохраняя походный порядок, французы и русские шли навстречу друг другу, как будто так и надо. Когда они сблизились настолько, что можно было различить выражение лиц, из русского отряда вырвался пленный француз и со всех ног побежал к своим. На нём была васильковая шинель Старой гвардии с красными эполетами и косыми нашивками на рукаве, шапку он потерял, заиндевевшие черные волосы на голове казались седыми – а может, и вправду поседел. К нему протянулись руки, втащили в середину; он говорил, что там, в большой риге – пятьсот французских пленных, русские хотят их сжечь. Недолго думая, лейтенант скомандовал своей роте идти за ним и побежал к риге, обложенной горящей соломой. Русских солдат, поправлявших огонь, отпихнули в стороны, засовы сбили, выпустили на волю кашлявших, задыхавшихся людей и повели к своей колонне. Деревня осталась позади, когда раздалось несколько ружейных выстрелов по саням маркитантки, замыкавшим шествие.
К десяти часам утра на
