Белая река, черный асфальт - Иосиф Абрамович Гольман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Завтра выходной, – взял быка за рога тот. – Я вас приглашаю на манты. К себе в гости. Не откажетесь? Сам слеплю, сам сварю. Жена в деревне, у матери.
– Не откажемся, – за двоих ответила Шеметова. Еще бы она отказалась от мантов, слепленных федеральным судьей!
На следующий день ровно в девять часов вечера (непривычно поздно для провинции) они пришли по выданному им адресу.
«Точно сделку предложит», – подумала Шеметова. Потому и время позднее, чтоб потом меньше было свидетелей и разговоров.
Багров уже подуспокоился, но требовал от Ольги не соглашаться на судейские подачки. Ведь впереди, с такими-то свидетелями, их ждала чистая победа!
Возможно, его напрягало, что у Ольги недавно был оправдательный приговор, с той таджичкой. Соответственно, теперь была его очередь триумфаторствовать.
– А домик-то не царский, – отметила вслух Шеметова.
– Может, это у него явочная квартира, – пробурчал из чувства противоречия Олег.
Лифт в блочной девятиэтажке начинался между первым и вторым этажом, а кончался между восьмым и девятым.
– Какая ж скотина такое придумала? – не мог остановить мрачный поток сознания Багров. – Безногому инвалиду, при наличии лифта, все равно нужно пропереться два полных пролета.
Им предстояло подниматься на седьмой. Олег же, как настоящий лентяй, доехал до восьмого и полпролета спустился вниз.
У открытой двери их уже ждал радушный хозяин.
Елки-палки! Увидеть федерального судью в женином фартуке! Даже злобный Багров повеселел.
Тот, не смущаясь, пригласил гостей в дом. Жены действительно не было. И та красота, которая встречала москвичей на столе, действительно была состряпана федеральным судьей лично.
Ах, какие были пироги! А какие были манты! Один запах чего стоил: и баранина, и специи, и жар-пар! Разламываешь такую – а из нее бульон! Опустошили кастрюлю минут за пятнадцать: быстрее было невозможно, чтоб не обжечься.
Потом пили чай с пирогами, только теперь не с мясом, а с привычной здесь малиной.
– Неужели все сами? – с набитым ртом спросила Шеметова.
– Абсолютно, – улыбаясь, ответил федеральный судья. Его умные глаза за стеклами модных очков весело сверкали. – Чему-то мама научила, чему-то – бабушка. А теперь вот жена знаний добавляет, она у меня из деревни, там свои рецепты еще живы.
– Феноменально, – сказала Ольга, делая передышку. – Вкусно невероятно.
– Спасибо, – серьезно поблагодарил Гареев.
Багров не разговаривал. Потому что рот постоянно занят, и невозможно не целиться на следующий кусок, когда все было таким вкусным.
Обида на судью постепенно таяла (вот такие они, мужчины), уступая место профессиональному любопытству: что же за сделку им собирались сейчас предложить?
Поздний обед наконец закончился, но не по причине нехватки еды. А по причине абсолютной переполненности желудков. Шеметова даже пожурила себя мысленно за несерьезное отношение к работе: теперь даже разговаривать было непросто.
Хозяин дипломатично дал гостям посидеть, выйдя на кухню помыть посуду. От помощи Шеметовой решительно отказался.
В итоге они с Багровым остались в комнате, рассматривая не бедную, но уж точно и не шикарную обстановку.
Вскоре вернулся хозяин.
Уже без фартука, вновь похожий на того, кого они видели каждый день затяжного судебного процесса.
– А вы небось думали новорусскую хату увидать? – улыбнулся он.
Из-за того, что попал точно, гости слегка смутились.
– Я мзды не беру, – посерьезнел тот. – И интересов безумных не имею. Так что меня все тут устраивает. А хотите, я вам на гитаре поиграю? – опять неожиданно поменял тему и стиль Гареев.
– Какой же адвокат не захочет, чтоб ему поиграл на гитаре федеральный судья? – рассмеялась Шеметова.
– Да бросьте вы: судья, адвокат, – улыбнулся хозяин (когда он улыбался, стального цвета глаза сразу становились веселыми и добрыми). – Вы же в гостях.
Он взял гитару и очень здорово запел. Владел инструментом тоже прилично. Точнее, ни в вокале, ни в игре профессионализма не было. Но для любителя все было очень даже ничего.
«Как же его девчонки на курсе обожали», – подумала отогревшаяся душой и телом Шеметова. Багров тоже отмяк и больше не выглядел обиженно-сердитым.
Время шло к полуночи, а вечеринка продолжалась, не меняя направленности. Разве что анекдоты добавились. Диас Ильярович рассказывал их мастерски, сам умудряясь сохранять полную серьезность.
Шеметова буквально каталась от смеха, Багров наконец тоже заржал от души.
Еще минут через десять хозяин отложил гитару в сторону и спокойно сказал:
– Вы, наверное, ждете, когда ж я к делу перейду?
– Уже не ждем, – честно ответила Ольга. – Уже и так хорошо.
– Спасибо, – серьезно ответил тот. – Перед тем, как по делу, одна история из детства. Идет?
– Давайте, – благодушно согласился Багров.
– Я – юрист, – начал Гареев. – Мой папа – юрист. Мой дедушка тоже юрист. Никто из нас не брал взяток, но все мы жили и живем в этом городе хорошо. Он для нас самый лучший. Хотя, возможно, мне придется поработать и в Москве. Я здесь родился и вырос. Я ходил в элитную школу. Я знаю всю городскую власть, и они знают и уважают меня.
«К чему это он?» – размышляла Шеметова. Но слушать его было интересно.
– Так вот, – после паузы продолжил хозяин дома. – Было мне лет десять. Я активный был пацан. Знаете, как у классика: «Проснулся сам – умой планету». Лез во все щели, лишь бы мир стал лучше. А тут задание – собрать макулатуру. Около школы конкуренты из других классов уже все облазили. И у меня появилась идея. Знаете, что такое Откос?
– Район у въезда в город, неблагополучный, – сказал Багров. – По Московскому шоссе.
– Точно, – подтвердил рассказчик. – Уклон чуть не под сорок пять градусов. Домики черные. В некоторых еще царские каторжники жили. Вонь и грязь – канализации в проекте не было. Бабы носят воду в ведрах. Вот туда мы и пришли за макулатурой. Я мажором ведь был. Просто не представлял себе, что люди могут так жить. Зашли в первый же двор. Из дома дурной рев пьяного человека. У порога яма. Знаете, как образовалась? В нее из года в год, из десятилетия в десятилетие ступала нога выходящего из дома.
– А засыпать камнями – нет? – спросила Шеметова.
– Нет, – серьезно ответил тот. – Не до камней. Главная проблема – где взять водки. Вот и здесь замученная баба, она мне показалась старухой, вычерпывала из этой ямы перед порогом грязную воду. После выплеснула помои прямо за калитку. Тут же уборная деревянная, за пять метров вонючая. Там каждую весну верхние уборные смывало в нижние дворы. Вместе со всем содержимым. Я вас не утомил?
– Нет-нет, – ответил теперь и Багров. Отчего-то в воздухе копилось и постоянно нарастало некое напряжение.
– Под рукой у этой пожилой тетки, как я сейчас понимаю, ей и тридцати не было, крутился грязный мальчик. Прямо Маугли, мы только что проходили Киплинга на факультативе. А я-то раньше думал, что все мальчики в городе живут, как я! На вопрос про макулатуру женщина ответила зло и понятно. Мы попятились и ушли с Откоса в свой район. – Судья подпер щеку рукой и выдержал паузу. Не специально. Просто сам разволновался. – Так вот, когда начался суд, – наконец продолжил он, – я сразу узнал Рината. Маугли вырос и убил людей.
– Не он убил! – вырвалось у Шеметовой.
– Ну так и он убьет, – устало сказал судья. Лицо его как-то сразу стало старше и жестче. – Просто позже. Какие его годы! Вы же сами слышали: уже пьяный, на машине без номеров, помчался за водкой на плотину. В этот раз сбил женщин не он. В следующий раз будет его очередь.
– Но так же нельзя! – возмутился Багров. – Да, он не лучший представитель человечества. Но он не совершал этого преступления!
– Значит, совершит другое! – зло ответил Гареев. – И неправда, что не совершал. Пьяным грузовик гонял? И один ли раз в жизни? Просто ему повезло, проскочил перекресток чуть раньше других подлецов.
– А других подлецов простим? – осторожно спросила Шеметова.
– Их по этому делу уже не зацепить, – с болезненным сожалением сказал судья. – Но я буду ждать их часа. Я никогда ничего не забываю. Я ведь догадывался, хоть у меня не было ваших данных. Да и не мог я подменять собой следствие. Что против них? Ваш единственный свидетель?
