Легальный нелегал - Наиль Булгари
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Минуя свой дом, отправился в школу к супруге, у которой должно было состояться родительское собрание. Бабушка-секьюрити, не отрывая очков от газеты, на вопрос, где проходит сбор шестого класса, молча указала на потолок. На втором этаже возле кабинета № 27 двое учеников, прильнув ушами к дверям, докладывали трём другим об услышанном.
— Чего слыхать, пацаны? — подойдя к пятёрке явных двоечников, спросил шёпотом.
Жизнерадостные школяры, как по команде, обозрели мою любопытствующую физиономию.
— А ты кто, дядя? — спросил веснушчатый шестиклассник.
— Я-то? Да так, прогуливаюсь по школе.
Сухо сплюнув, рыжий пожаловался:
— Училка, блин, классная руководка, нашим предкам жалуется.
— И чего, хулиганили что ли?
— Да ничего серьёзного, — негодующе прошипел другой. — Мы ей положили на стул кнопки, так она обозлилась на нас, бананов понаставила, грозит на второй год оставить.
— Так ей, наверное, больно было?
Рыжий, чмокнув губами, воскликнул:
— Это вряд ли! Ты бы, дядя, видел её попу! Как яблоко!
— А хоть красивая? Внешне, имею в виду.
Все пятеро в один голос заверили, что такой красотки ещё не видели:
— Обалденная тёлка, всё при ней! За ней наш Тузик бегает.
— Чего же она не бережётся? Ведь собака может укусить.
Лоботрясы, схватившись за животы, тихо заржали. Всё тот же рыжий шестиклассник, приказав товарищам заглохнуть, объяснил шёпотом:
— Тузик — это физрук Тузиков. Вот он за ней и бегает.
— А — а! Так она, значит, не замужем?
— Майя Васильевна — то? Замужем за каким — то лохом.
— Лохом?
— А ты что думал? Такой красотке нужен обязательно лох, чтоб слушал её.
Предположив измену супруги, хрипло спросил:
— А Тузик чего? Цветы, что ли, дарит или в тёмном углу её подкарауливает?
— Цветы дарит, точно, а караулит возле учительской или в спортзале.
— Значит, ваша руководка сама в спортзал бегает?
— Не, только с нами.
— Как с вами?
— Когда у нас физра, наша Майка сопровождает нас в спортзал.
— Зачем?
— Чтоб мы не смылись. Тузик как её увидит, начинает понтоваться, вьётся около неё, начинает учить её бросать мяч в корзину, а сам глаза выкатит и смотрит, как у Майки юбка задирается. Ха — ха — ха, — тихо засмеялся рыжий, а с ним и вся орава.
— Клёво смотреть, как Майка пищит, что не попала, а Тузик по-собачьи бегает за мячом и снова ей подает или станет сзади, охватит её руки и вроде как показывает, как надо бросать мяч, а сам сверху ей в грудь заглядывает.
— Да, козёл он, — вставил реплику темноволосый отрок с фингалом под глазом.
Боясь услышать правду, трясущимися губами спросил знающих школьные тайны отроков:
— А после уроков ваша руководка с ним встречается?
— Ну ты, дядя, даёшь! Да зачем ей Тузик, когда у неё муж-лох есть.
Орава весело и дружно снова заржала.
Не успело стихнуть ржанье, как распахнулась дверь, и я оказался прижатым к стене.
Вдавив меня в стену, классный руководитель шестого класса строго спросила пацанов:
— Вы что тут делаете?
Молчание.
— Онемели? Кстати, Силин, где твои родители? Почему не пришли?
— На работе оба.
Нависшая тишина дала мне возможность отключить слух и подключить зрение. В щель между торцом двери и наличником вырисовывалась картина «Стыд». Сложив руки, как первоклассники, за партами сидели распаренные родители и отрешённо изучали кто потолок, а кто парту, на которой его чадо оставило заклинание в виде коротких слов, обычно царапаемых в подъездах.
Пугающая тишина продолжалась целых полминуты, после которой прозвучал голос классного Понтия Пилата:
— Вы все пятеро сейчас предстанете перед родительским собранием, где, кстати, присутствует родительский комитет. Пусть полюбуются на вас!
Надо выручать компанию. Отжав себя от стены, выкарабкался боком из-за двери и предстал перед громоносящей тучей словно джин Хоттабыч.
Не ожидая такого чуда, Майка вздрогнула.
Я же, отряхнув брюки пониже спины, выступил в защиту её учеников:
— Извините, девушка, это я виноват, не ребята. Рассказал им пару анекдотов про школу, вот они и порадовались.
Группировка лоботрясов расслабленно заулыбалась, как бы подтверждая мои показания.
— Мужик правду текстует, он…
— Цыц, Строев! С тобой отдельный разговор предстоит у директора.
— Чё?
— Я тебе дам — чего! Ты зачем уборщице в ведро хлопковое масло налил?
— Да…
— Молчать!
Последний из пятёрки лоботрясов, хранивший до этого молчание, сделал шаг вперёд. Помявшись секунду, пробурчал:
— Майя Васильевна, это не он сделал, а я. И не хлопковое было масло, а автол.
Топнув ногой, из-под которой не брызнули искры и не сверкнули молнии, Майя Васильевна заявила:
— Ты позоришь свою фамилию, Конев!
Четвёрка неучей забила в восторге копытами.
— Его на улице Ишаковым называют!
Вспыхнув спичкой, Майя Васильевна набросилась на грамотеев с неполным шестиклассным образованием:
— Как вам не стыдно не знать героя Великой Отечественной Маршала Конева?!
Решив, что пора брать инициативу в свои руки, иначе чего доброго Майка обвинит мальчуганов в преднамеренной фальсификации истории, вежливо произнёс:
— Майя Васильевна, отойдем на пару предложений!
— А Вы, собственно, кто та…? Ах, ну да.
— Отойдем?
Стройной белой берёзкой, под восторженное «Ух ты!» малолетних донжуанов, Майка зашелестела вперёд, а я, любуясь её формами, дубом зашуршал сзади.
Остановившись у висевшего красного ящика с выразительной надписью «ПК», чмокнул её в персиковую щёку.
— Ты что, мальчики увидят!
— Ну и пусть!
— Давай коротко и только суть своего вопроса. Родители одни остались.
В течение минуты изложил своё дело, суть которого состояла в том, что из Москвы по неотложным делам прилетел Иван Петрович. Так как он чтит армейские традиции, сегодня вечером собирает в чайхане на Бадамзаре [1] узкий круг.
— Круг собутыльников, — внесла Майка обязательную поправку.
— Ну зачем так категорично!
Покусав нижнюю губу, она дала согласие, но при условии:
— Заберёшь дочь из садика, покормишь, почитаешь ей что-нибудь серьёзное. Ты во сколько уходишь?
— В восемнадцать ноль-ноль.
— Надеюсь, к шести часам я со старшей будем дома. Всё?
Ответив: «Так точно!», сопроводил Майку до класса. Пацанов не было, но зато за дверью происходило словесное побоище.
— Твои папаши сейчас будут забиты партами и стульями озверевших мамаш, и тебе влетит от директора, — обеспокоился за супругу.
Поправив волосы, Майя Васильевна
