Шарада - Руслан Каштанов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
–Дина. – Он решил перейти на спокойный тон. – Послушай меня. Просто иди спать. А утром мы обо всем поговорим. Обещаю тебе!
–Ты обещаешь? – Она взмолилась, как маленький ребенок.
–Да, я обещаю.
Тим с трудом не менял мнимое успокоение на злость.
–Я просто беспокоюсь за тебя, – сказала Дина.
И ее голос, там, за дверью, был родным, как ничто другое в этом мире.
Тим вздохнул и опустил голову. Ему не хотелось отвечать, но он, все же, сказал:
–Я сейчас разденусь, и приму душ. Так, как ты мне и советовала. Потом высплюсь. И ты тоже выспишься. А утром мы поговорим.
После недолгой паузы за дверью послышался все тот же родственный голос, но с глупой инфантильной интонацией.
Дина сказала:
–Хорошо.
А затем зачем-то добавила:
–Я только попью, а потом сразу лягу спать. Ужасно хочется пить!
Ее босые ноги прошлепали в сторону кухни. Можно было сказать с уверенностью на сто процентов, что больше она его не тронет.
–Боже!.. – тихо сказал себе Тим, и, закрыв лицо ладонями, присел на край ванны. – Боже!..
Он больше не мог сдерживать это в себе.
Он замер, зацепился за какую-то болезненную мысль, и по его щекам побежали горячие слезы.
Освобождение…
Как-то раз, Леша, в благом стремлении, решил помочь Тиму отчиститься хотя бы от небольшой части ненужных мыслей. Он высказал ему идею с философским окрасом. Ее основной тезис заключался в том, что «человеческий ум – это облако пыли над головой каждого из нас; и хорошо бы, так сказать, протирать, хоть иногда, стеклянную поверхность сознания, чтобы увидеть на долю секунды часть наших истинных стремлений или намерений».
Тим с ним быстро согласился, и, в качестве ответного выстрела (когда говорят нечто очевидное, хочется эту очевидность пристрелить) попросил достать внушительных размеров тряпку для смахивания «пыльных мыслей и образов».
Леша озадачился, затем усмехнулся, и сказал: «Для твоей тыквы одной тряпки будет маловато! Придется подключать клининговую компанию!».
Признаться честно, это была правда; и Тим даже с этим не спорил. Только надулся, для вида. Он и сам иногда напоминал себе о том, что, время от времени, в голове нужно наводить порядок. Только в роли «большой тряпки» чаще всего он почему-то выбирал крепкий напиток или курительную смесь.
К тому моменту, когда его депрессивное настроение достигало своего апогея, когда было испробовано с десяток любовных и сексуальных связей, когда наступил период затишья познания прелестей чужих тел (про себя он называл это «молчаньем в джунглях»), тогда жизнь подготовила странный сюрприз в виде повседневного знакомого, проявившего неожиданную заботу.
Этим знакомым оказался Айдын. Именно он протянул свою «руку помощи», когда Тим ощутил тотальное бессилие и душевное одиночество, свойственное подросткам его склада характера.
Айдын показал раскрытую ладонь, в которой покоилась пара круглых таблеток, и сказал:
–Выпей. Станет легче.
–Что это? – спросил у него Тим.
–Всего лишь успокоительное, братан. Ничего больше.
Тим доверился, и через короткий промежуток времени действительно почувствовал легкое облегчение, а вслед за ним всегда желанную эйфорию. Неоднократность подобной терапии доказывала то, что был обнаружен еще один незадачливый способ в преодолении некоторых нежелательных эмоций.
Мир снова погрузился в чудесную палитру, и противиться этому было сложно. К тому же Айдын, такой мужественный и красивый, циничный и рассудительный, сильный и добрый, серьезный, но с выразительным чувством юмора (соблазнительных дихотомий можно было перечислять сколь угодно), был прекрасным сопроводителем в плоскость новых впечатлений. Трудно было понять его намерения (ничего ведь не делается просто так, верно?), но он никогда не требовал что-нибудь взамен своей доброжелательности.
Внутренний голос, или голос разума, оставил под этим событием следующий комментарий из едких скабрезностей:
Молодой человек, прельстившийся легкодоступной дармовщинкой, может выглядеть со стороны не только, как «девушка легкого поведения» (проще говоря, шлюшка), но и как мужчина с отсутствием корневого стержня, на котором держится вся его мужественная природа (говоря короче, «моральный импотент»). Также следует отметить ничем непреодолимый гедонизм, что в очередной раз подтверждает гомосексуальную натуру; как ни крути – факт. Sorry. Good lock!
В ответ не оставалось ничего, кроме как послать подобное хамство к черту, и продолжать делать то, что делается.
Первым над Тимом стал подтрунивать Сергей, студент журфака, с заметным блеском в глазах (новые идеи, постоянно посещавшие его, ждали воплощения в жизнь), и неисправимо веселый парень. Они сошлись уже в первый месяц своей учебы, и надолго скрепили себя доверительной дружбой, привлекая к себе при этом немалое внимание, – один был неотразимо красив, другой ярко подвижен и гибок в подходе к любому делу.
–Впервые вижу, как ты смущаешься! – весело заявил Сергей Тиму.
Провоцирующий триггер: «смущаться». Тим не отличался конфузами. Поэтому на реплику друга он отреагировал внушительным взглядом, в котором не было ни капли смущения; только лишь немного раздраженности, ничего больше.
–Да ладно! – Сергей сделал простецкое лицо. – Признайся, тебе с ним хорошо! Твое сияние видать за километр!
–Иногда, после душа я полирую свое тело… – Нужно было сказать какую-нибудь глупость, чтобы уйти от ответа. – Может быть, в этом дело?
Но друг не унимался:
–Расскажи о нем? Он хорошо этим занимается?
Сергей вышел за рамки приличия, и Тим снова дал ему это понять. Молча.
Дина тоже проявила неравнодушие к неожиданно чрезмерному (как ей самой казалось) общению Тима с Айдыном.
Сохраняя в своем голосе фонетический баланс между подростковой наивностью и напористостью следователя, она задала прямой вопрос:
–Что между вами?
В этот раз Тим не стал ходить вокруг да около.
–А что между нами может быть? Мы выпиваем, общаемся, иногда где-нибудь отрываемся.
–Ммм… – В такт своему многозначительному мычанию Дина покачала головой. Это можно было толковать, как угодно.
–Временами он дает попробовать что-нибудь запрещенное, – продолжал Тим. – Это «что-нибудь», между прочим, всегда нелегко достать. Понимаешь, о чем я?
Дина была против «запрещенных препаратов», и поэтому сначала недовольно промолчала, а потом сказала:
–Предположим, понимаю. Значит, он твой новый «фармацевт»?
–Можно и так сказать.
На что Дина прочла короткую лекцию по поводу того, как важно сохранять хладнокровие и внимательность в подобных делишках.
Сергей же расплылся в удовлетворительном возгласе:
–Круто!
–Да, – охотно согласился с ним Тим. – К тому же, он всегда угощает.
–Но ведь когда-нибудь он попросит расплатиться…
У Сергея многозначительно поднялись брови, вновь затронув тему про это.
–В мире нет ничего бесплатного, и ты знаешь об этом, – сказала Дина.
–Если мне придется расплатиться душой, я продам ее. – Тим улыбнулся. – Тут уже ничего не попишешь.
–Я уже говорила, что фатализм тебя не украшает?
–Ты обратила внимания на мои кеды, которые пришлись тебе не по вкусу. Про фатализм я не припомню.
–Давайте отрываться вместе! – воскликнул Сергей. – Я люблю халяву!
И только один человек, не прекращая, взывал к осознанности.
Леша положил свою руку на плечо парня, которого когда-то любил страстно, а теперь спокойно, и сказал ему:
–Тим, так ты только
