#на_краю_Атлантики - Ирина Александровна Лазарева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мама, – медленно выговорила Вера, словно ей было больно говорить, – психопат – это другое.
– Какая разница? Главное – смысл! Как можно ревновать к такому… такому мерзавцу?
В этот момент раздался звонок в дверь.
– Это он! – Вера, превозмогая боль, приподнялась на кровати. Она не успела привести себя в порядок, волосы ее были без укладки, просто стянуты в хвост, она не успела даже ресницы накрасить, не надела любимый сарафан, а ведь Вера так хотела хотя бы выглядеть хорошо, когда Сережа придет, чтобы прикончить ее. И вот пока мать шла в коридор, чтобы открыть дверь, она сделала марш-бросок и из последних сил рванулась к двери, захлопнула ее и открыла шкаф. Быстро стянула с себя шорты и майку, надела летнее голубое платье на бретелях. Она любила красивую одежду, и никакая болезнь этого у нее не отнимет, – мелькнула в мыслях беспомощная идея. Беспомощная, потому что, когда ты нелюбим, никакие наряды не спасут, и Вера это знала.
В этот момент Татьяна Викторовна просунула голову в дверь. Лицо ее было темнее ночи, а губы не произнесли ни слова. Что-то было не так. Вера, которой уже начало надоедать напряжение, подзуживание матери, разъярилась, распахнула дверь без слов и увидела, что на пороге застыли Лиза и… Саша. Лиза смотрела на нее большими испуганными глазами, и весь ее облик выражал то необыкновенной силы чувство вины, когда ты только что предал кого-то очень слабого. Саша же смотрел на нее с вызовом, но одновременно – как странно для него! – с робостью, сковавшей его кривые асимметричные скулы.
Вера хотела было задать вопрос, но не знала, как сформулировать его. Почему они были вместе? Что крылось в этом?
– Вера, прости, – наконец сказала Лиза, скидывая босоножки. – Он поймал меня у подъезда и стал допытывать о тебе, я не хотела ничего говорить, он натурально заставил меня вести его к вам. Ты же знаешь, каким зверем он бывает. – Она прошла к Вере и взглянула на нее, сама не понимая, что теперь делать и чего ждать ото всех, а тем более от Саши.
Вдруг во всем этом немом хаосе и непонимании раздался твердый голос Татьяны Викторовны, который прервал всеобщее оцепенение и задал какой-то вектор создавшейся ситуации.
– Саша, пройдем ко мне в комнату, – сказала мать. – Мне надо с тобой кое-что обсудить.
– Я пришел не к вам, – отрывисто произнес Александр. – А к Вере. Я с ней хочу потолковать.
– А я говорю: пройдем ко мне. Вере с тобой пока не о чем говорить. Она занята, у нее гостья.
– Так и я гость, – и он усмехнулся, обнажая кривые зубы.
– Ты – незваный гость, а это несколько иное. Ты меня боишься, что ли? – было так странно видеть, как Александр, высокий, широкий в плечах, спортивный, с неказистым лицом не то насильника, не то работяги, действительно боялся матери Веры: невысокой, тонкой, интеллигентной и безобидной. А ведь на то была причина. Она и раньше беседовала с ним, когда приезжала в Москву, и все это были, безусловно, разговоры малоприятные.
– Нет, что вы! – засмеялся Александр и прошел наконец к ней в комнату. – Я вас не боюсь, чего мне бояться?
– Вера, прости меня, я так виновата! – зашептала в ту же минуту, как дверь за ними закрылась, Лиза, умоляюще сдвигая густые русые брови на белом лице. – Я думала, он что-то сделает со мной, он так давил на меня!
Вера, которая еще не пришла в себя от неожиданности, не смогла пока даже понять, что ей нужно винить Лизу. В глубине души ее только сейчас стало расти возмущение от нелепости всего происходящего, и она бы могла это возмущение направить на подругу, но ее мольба остановила ее.
– Ох, Лиза, – покачала она головой. – Как это все не вовремя. Словно нарочно кто-то решил подставить меня. Что теперь делать? Сережа придет с минуты на минуту.
– Да что ты! Пойдем отсюда, пошли в парк. Ты сможешь? Позвоним ему, скажем, чтоб ехал туда. Он на машине?
– Да.
Они тихо покинули квартиру, осторожно закрыв за собой дверь.
Каждый шаг даже по маленькой лестнице в подъезде был мукой и отдавался болью во всем теле, и Вера проклинала себя, что не сбежала вовремя от Саши. Она хотела это сделать, но, когда тот снял квартиру, она начала встречаться с Сережей и все надеялась, что он позовет ее жить к себе или предложит снимать квартиру в Москве. Тем более она не хотела раскрывать ему причины своего желания съехать отсюда. И вот процесс принятия решения растянулся до того момента, когда стало уже совсем не до того. А теперь Саша помог единственным важным в ее жизни отношениям рассыпаться на осколки. Как он ей был ненавистен, как омерзителен, ее мучитель, душитель счастья и всех ее надежд! С упорством маньяка он всегда добивался своего.
В сквере в одном конце его, ближе к их дому, расположились местные алкоголики. Они посапывали на лавочках. Лиза с Верой перестали дышать, проходя мимо них.
– Что же он не успокоится! – говорила подруга торопливо. – Что ему от тебя все надо? Как ты могла встречаться и жить с таким мерзким человеком?
От резкого порыва ветра липы зашумели у них над головами, и в ту же минуту Вера вспомнила, что нужно предупредить Сергея. Он уже подъезжал и сразу снял трубку – как вовремя! – иначе все могло бы быть хуже: он пришел бы домой и застал бы там Сашу.
– Не успеем в парк, – сказала она. – Да я и не дойду. Давай вон туда пройдем.
Она указала рукой на конец сквера, где за рядом густых и высоких лип пряталась рябиновая аллея. Она чуть алела сквозь толпу других деревьев и кустарников. Там в закутке, в обрамлении налившейся огнем рябины, стояли две лавочки, скрытые от глаз. К счастью, они пустовали.
– Раньше мы по всей Москве ездили, а теперь остался только этот несчастный сквер и парк, у Сережи ни на что нет времени, а у меня – сил, – сказала безжизненно Вера. В ней росло томительное ожидание неизбежной встречи, удара неумолимого рока,
