#на_краю_Атлантики - Ирина Александровна Лазарева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И вдруг такое! Уход на пенсию. Блестящая карьера будет дана ему так просто, стоит только протянуть руку, стоит только поступиться интересами любимой, ее здоровьем. Да и в самом деле, поступится ли он ее интересами, если не поедет в Бразилию? Вдруг из поездки и без того ничего не вышло бы?
Он чувствовал, что обстоятельства прибивали его к земле, ему стало сонно, тяжело на душе, он вдруг осознал, как много времени он плохо спал, не отдыхал, мало ел. И этой своей тяжестью в теле и в уме ему захотелось снова оправдать себя: кто в таком состоянии может принимать судьбоносные решения? Его ли вина в том, что он всего лишь человек, просто врач, просто карьерист, как и все они, как и сама Вера – не она ли делилась с ним еще на первом свидании своей мечтой взлететь по карьерной лестнице? Чем же он был хуже обычных людей и самой Веры? Он был таким же, как все.
Но несколько месяцев поисков, несколько месяцев надежд, последняя неделя, полная совершенной и прекрасной уверенности, что он нашел способ помочь Вере… Куда все это деть? Неужели все это было напрасно, только невообразимая одержимость, бесплодный поиск, бессмысленная трата времени? Однако и это все можно было пережить, забыть, подавить в себе, он и раньше увлекался сомнительными идеями, идеологиями, даже в религию однажды бросился с головой. Не впервой было признавать свое поражение. Признает и в этот раз. Как удачно складывалось, что он еще не успел ничего рассказать Вере: все как будто поддерживало его в этом.
– У тебя впереди большое будущее, – продолжал говорить Алексей Викторович, заметив его замешательство. – Такая высокая должность в столь юном возрасте. Ты сможешь достичь намного большего, чем достиг я. Ты намного умнее меня, намного способнее…
– Ну что вы, Алексей Викторович, как можно сравнивать меня с вами, – смутился Сергей. – Я и в подметки…
– Нет-нет, – перебил его заведующий. – Ты этого не видишь, про себя такое никогда не видят. Но я вижу. Я знаю: ты далеко пойдешь. Твой ум как будто создан для медицины и решения сложных задач. Ты настоящий ученый. Быть может, ты прославишь наше отделение так, как этого не сделал бы никто другой.
Алексей Викторович был уверен, что нащупал пульс его честолюбия, что знает, на каких струнах играть, чтобы достичь цели. Но неожиданно Сергей это понял про него – и ему это стало противно в старике, как будто он стал частью сцены в спектакле и должен был выслушивать то, чего не хотел, о чем совсем не просил. Чем больше тот хвалил его, тем меньше Сергей хотел остаться. Две страсти сцепились в нем и тянули его в разные стороны, но одна уже побеждала, и доводы рассудка рассыпались перед ней в раздражающую пыль.
– Неужели вы совсем не верите в любовь? – спросил вдруг Сергей.
– Любовь? – поразился Алексей Викторович. Он был трижды женат, и третий его брак сохранился лишь оттого, что последняя его жена оказалась самой терпеливой из всех и смотрела сквозь пальцы на его измены. Он понаслышке знал многое о любви, но не понимал, как эта самая любовь могла быть применена здесь, в ситуации Сергея. Разве можно было отправиться на другой конец света только ради любви? А потом он вдруг вспомнил, что другой причины быть не могло, разве что прихоть Сергея. Но он разобьет и доводы любви. – Видишь ли, Сергей, ты еще молод, и тебе может казаться, что когда человек любит, то это на всю жизнь. Но любовь долго не живет. Сегодня любишь – завтра нет. Сегодня любимая, а завтра это просто чужая женщина, с которой ты делишь быт и воспитываешь детей. Так зачем, имея такие перспективы, жертвовать всем ради этой чужой женщины? Если бы ты ради своего ребенка отправился, я бы не задавал вопросы. Ребенок – это ребенок, ради него и не на такое пойдешь, это святое, как говорится. Но… чужой человек?
– Она не чужой человек.
– Это ты сейчас так говоришь. А что будет через год или два – не знаешь, не можешь знать. Любовь живет три года, слышал про такое? А чаще – и того меньше.
– Я не верю в это.
Алексей Викторович засмеялся с цинизмом, свойственным так многим людям в старости, тем самым людям, которые никогда не знали подлинной любви, не сумели познать ее, вкусить ее сладкой доли, оттого с легкостью отрицающие ее в других. Внезапно Сергей понял это, и это открытие стало откровением для него. Раньше ему казалось, что он был похож на своего руководителя: оба умны, честолюбивы, внимательны к деталям, педанты в работе, оба благородны. Он и не догадывался, что в действительности между ними пролегала пропасть, и если Сергей был на той стороне, где осталась доброта, то заведующий – на той, где жил цинизм. Было так странно осознать это сейчас!
– Любовь – это химическая реакция, – сказал Алексей Викторович, – повышение уровня гормонов в организме человека. И когда это все уходит, не остается ничего, кроме обязательств и обязанностей. А в твоем случае будут еще упущенные возможности.
– Если так думать, то и смысла приходить на эту землю нет. Мне и целой жизни мало, чтоб прожить ее с Верой. И не только потому, что я готов раствориться в ней, что я боготворю ее, потому что она одна меня понимает из всех людей, а потому… Большей частью потому, что жизнь безумно коротка. Мне кажется, я только вчера родился и пошел в школу, но из-за бесконечной учебы я только начал работать, и годы мои пронеслись как вихрь. Сколько я успел сделать – учеба, кандидатская, работа здесь… А сколько хочу еще достигнуть! В тысячи, сотни тысяч раз больше, но простая арифметика подсказывает мне, что мои мечты превышают возможности и то время, что отмерено мне, я смогу очень малое из того, что хочу. И моя любовь к Вере, мое желание быть с ней всегда неразлучным – не становится ли оно понятнее, если знать о том, как я смотрю на свою жизнь? Мне кажется, она, как песок, высыпается из моих ладоней. И мне дорог каждый час с Верой, каждый день. Особенно теперь, когда я понял, что иногда судьба делает все, чтоб разлучить нас – через бесконечную работу, исследования, науку, поиск, болезни, а теперь… это путешествие.
Но его откровения, к удивлению Сергея, не
