#на_краю_Атлантики - Ирина Александровна Лазарева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тут только Алексей Викторович осознал, что что-то упустил, он перестал смеяться и уже с осторожностью смотрел на подчиненного.
– Дело вот в чем, – продолжил Сергей. – Вы знаете, я искал альтернативные способы лечения аутоиммунных заболеваний…
– Да-да, знаю, – перебил его нетерпеливо Алексей Викторович. Чувствовалось, что он до такой степени не верил в успех его изысканий, что ему было совершенно неинтересно слушать. А ведь он, между тем, был врач.
– И я нашел один аутоиммунный протокол, который показал невероятно высокую эффективность. И он очень прост. Он безопасен. Кажется, все звезды сошлись, это то, что нужно.
– Ну так попробуй его, – скучно сказал заведующий.
– Я пока не могу, дело в том, что в России нет специалистов, работающих по нему.
– Почему? Это настолько новый протокол?
– Да.
– Так а я чем могу помочь? Не будешь же ты лечить сам, не зная протокола!
– Я хочу получить лицензию и сам лечить людей с аутоиммунными заболеваниями.
– Но как получить такую лицензию? – тут только Алексей Викторович встревожился. Казалось, он наконец начал понимать, что дело вовсе не так просто, как могло показаться на первый взгляд.
– В том-то и суть! Мне нужно будет на какое-то время оставить работу. Взять вроде как длительный отпуск за свой счет. Я, видите ли… уеду в Бразилию.
– В… Бразилию? – Алексей Викторович с трудом подбирал слова, настолько неправдоподобно звучало это откровение о путешествии за океан. – Ты… говоришь об этом как о чем-то уже решенном, но разве ты не думаешь… сначала узнать мое мнение?
– А зачем? Я все решил, – Сергей ответил быстро и совсем не то, что думал; он сам не понял, почему так сказал.
– Но ты хочешь оставить работу, а ведь именно сейчас у нас в отделении такие события, мягко говоря, которые не могут отпустить тебя в Латинскую Америку.
– Что за события?
Сергей нахмурился; он с глубоким уважением относился к Алексею Викторовичу и не желал никак подставить или предать его. Если то, что он поведает ему, станет существенной преградой на пути к его цели, пойдет ли он до конца? Или сразу ухватится за проблему в отделении как за возможность оправдать свое бездействие и возможность отложить намеченные планы на сроки настолько отдаленные, что сами эти планы естественным способом померкнут по прошествии времени, а затем никто не вспомнит и не укорит его, тем самым дав ему еще большее оправдание?
– Видишь ли… Я ухожу на заслуженный отдых. Мне не так мало лет, как могло показаться… Два года назад праздновали юбилей, 65 лет… А тебя я рекомендовал главврачу как заведующего отделением. И он уже одобрил твою кандидатуру. Так что ты это зря. Ты уже купил билеты?
Сергей был поражен: так все переиграть, и в такой момент!
– Нет еще, – ответил он, чуть заикнувшись.
– Ясно. Этот метод… протокол… он уже научно доказан?
Сергей не хотел этого вопроса, хотя и ждал его. А все-таки внутренне он был не готов к нему и не знал, какой облик надеть на себя, как костюм, чтобы лучше отразить удар: равнодушие, скрытность, горячность и веру в протокол – что из этого выбрать, он так и не определился, потому случилось то, что случилось. Он стал говорить по наитию, говорить так, как говорил бы другу, который имеет в него больше веры, чем сомнения.
– Понимаете ли, – сказал Сергей, – медицинское сообщество пока не приняло протокол. Но это вопрос времени. Протокол новый, недавно открытый. Ученый, который обнаружил взаимосвязь между лечением и ремиссией аутоиммунных заболеваний, успешно лечит пациентов с самыми серьезными диагнозами. Эффективность крайне высокая.
– Быть такого не может! При столь высокой эффективности он был бы известен по всему миру и исследования велись бы во всех странах.
– Мы этого знать не можем.
– Что ты имеешь в виду? – резко спросил Алексей Викторович. Он не понимал, как можно не согласиться со столь очевидной истиной, как можно было оспаривать то, что знал всякий. Но для Сергея этот постулат не был постулатом, он готов был оспорить любое утверждение, сколько угодно древнее и сколько угодно доказанное. И он, в свою очередь, не мог понять, как можно настаивать на том, чего ты до конца знать не можешь, о чем имеешь представление лишь с чьих-то слов, а сам никогда не испытывал на себе. Потому он стал объяснять своему руководителю:
– Мы не знаем, что необходимо для того, чтобы исследования велись во всех странах. Я имею в виду, что мы не знаем, что конкретно нужно. Удача, финансовая заинтересованность инвесторов, стечение обстоятельств… Бывают успешные исследования даже в сфере онкологии, которые не приводят ни к чему глобальному.
– Ох, – Алексей Викторович вздохнул и с дружелюбной улыбкой посмотрел на Сергея. Казалось, тому не удалось достучаться до него. – Все это похоже на сказку. Сергей Владимирович, ты же знаешь, сколько существует методик лечения различных заболеваний. И они вроде как кому-то помогают. Но вот стоит именно тебе обратиться к ним, как на тебе они чудесным образом не работают.
– Вы не верите, что я мог нащупать настоящий способ помочь Вере?
– Эх… Дело не в том, верю я тебе или нет. Я просто боюсь, что ты уедешь на другой конец света в поисках воздушного замка, потратишь внушительную сумму денег на путешествие, останешься без работы, без повышения и… без мечты. Мне бы не хотелось, чтобы твое горькое разочарование сопровождалось столь большими потерями в финансах и карьере. – После короткой паузы он сказал решительно, с силой, словно забивая последний гвоздь в конструкцию своей мысли: – Не делай этого.
Сергей, как завороженный, смотрел в морщинистое лицо заведующего, вглядывался в его благородный профиль с глазами бледными, будто выгоревшими на солнце, но подвижными и умными, – весь его образ вызывал в нем глубокое доверие. Потому с ним было крайне сложно спорить: это были не его собственные родители, упертые, непоколебимые и всегда сосредоточенные на одной идее, с которой их было не сдвинуть.
Алексей Викторович с легкостью разбивал доводы, рисуя противоположный сценарий его путешествия и его выбора. А главное, что прожгло его насквозь и в чем Сергей еще не признался самому себе, так это то, что ему безумно льстило повышение, ведь буквально час назад он и мечтать о нем не смел. Как и любому еще молодому мужчине, ему казалось, что можно бесконечно много работать в любом возрасте, даже после
