Машина знаний. Как неразумные идеи создали современную науку - Майкл Стревенс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Для людей с таким темпераментом постоянное, каждодневное публичное воплощение узкого и неумолимого эмпиризма не ущемляет и не уничтожает внутренние философские, духовные и эстетические каналы. Хотя эмпирический спектакль и должен быть центральным элементом научной жизни, то, что исключается, не атрофируется, а терпеливо ждет за кулисами, готовое вступить в игру.
Угнетение и кровопролитие были условиями, в которых развивались эти многогранные умы. Нам – большинству из нас – повезло, что мы не живем в настолько опасных и тяжких обстоятельствах. В более богатой половине земного шара человечество проявляет большую степень терпимости и открытости в вопросах религии, политики и философии. Согласованность между внешними действиями или словами и внутренними убеждениями может быть достигнута без принуждения, и даже без больших усилий.
И такая последовательность должна быть одной из наших высших целей, как мы, современные люди, склонны полагать. Подлинность – главная добродетель нашего века:
«Примите решение следовать своим собственным глубочайшим побуждениям». (Д. Х. Лоуренс)
«Быть собой, только собой и никем больше, в мире, который днем и ночью делает все возможное, чтобы сделать тебя кем угодно, – значит вести самую тяжелую битву, в какой может участвовать любое человеческое существо». (Э. Э. Каммингс)
«В этом постоянно меняющемся обществе самые мощные и долговечные бренды создаются от чистого сердца… Долговечны только те компании, которые подлинны». (Основатель компании Starbucks Говард Шульц)
Следование таким предписаниям способствует более чистому и совершенному воплощению нашего идеала о том, что значит быть человеком. Но в то же время оно порождает умы, которые плохо приспособлены к «театральности» и разделению собственного сознания, которые удерживают железное правило на должном месте. Другими словами, высшее проявление либеральной демократии подрывает когнитивные, эмоциональные и социальные навыки, необходимые для поддержания науки, которая одновременно широко восприимчива – настроена на Вселенную на всех частотах – и максимально ориентирована на эмпирическое исследование.
Сосредоточенность очень важна; без нее машина знаний теряет свою связь с миром. Таким образом, мы формируем научное мышление, которое является эмпирическим как концептуально, так и на практике. Это позволяет ученым жить подлинной жизнью, реализуя свои эмпирические ценности в личном и профессиональном плане, в частном порядке и в более широком мире. Это дает науке возможность сделать жизнь всех людей лучше в материальном и интеллектуальном плане. Это также примиряет нас с тем, что мы считаем лучшим государственным устройством: мы предпочли бы жить при либерально-демократическом режиме, нежели посреди сложности и жесткости гражданской, религиозной и социальной жизни XVII века. Однако с интеллектуальной и культурной точек зрения – и, возможно, с этической точки зрения тоже – это делает науку менее приятной. Машина знаний в ее современном воплощении весьма эффективна в продвижении человеческих благ, но не является высшим выражением того, что можно назвать человеческим благом.
Глава 13. Наука и гуманизм
Полнота гуманистической мысли против скудности научной мысли; эффективность научной мысли против бессилия гуманистической мысли
«Давайте же поддадимся этому сократовскому безумию, которое возносит нас к такому экстазу, что наш интеллект и само наше “я” соединяются с Богом», – так писал гуманист эпохи Возрождения Джованни Пико делла Мирандола (1463–1494) в своей речи о достоинстве человека, которую иногда называют манифестом Возрождения.
Но какими средствами человечество должно достичь столь возвышенного знания, что его интеллект, его «я» соединятся с Богом? Любыми, или, вернее, всеми возможными. Сам Пико читал по-латыни и по-гречески, изучал иврит, арабский и арамейский языки. Он опирался на труды Платона и Аристотеля, исламских философов, таких как Ибн-Рушд Аверроэс, а также на Талмуд и каббалистические тексты, пытаясь найти в интеграции своих философских, религиозных и мистических источников квинтэссенцию знания. Он написал вступительную речь на встречу философов, которую надеялся организовать в Риме. На ней должны были обсуждаться 900 тезисов, взятых из древнегреческих, христианских, еврейских и мусульманских источников. В ходе диалога участники должны были разыскать истинную мудрость, содержащуюся в каждом из этих источников, очистить ее, а затем смешать все полученное воедино, чтобы создать бодрящую смесь, которая вознесет человеческий разум к величайшим высотам познания.
Мы можем оставить в стороне концепцию Пико о финале исследования как о мистическом единении с Богом, и увидеть в его проекте – как и многие его современные читатели и поклонники – в первую очередь изображение и прославление гуманистического идеала познания. Этот идеал поддерживает интегрирующую концепцию знания, согласно которой самый верный путь к наиболее важным истинам объединяет все источники прозрения: философский, духовный, поэтический, математический, экспериментальный, а также повседневный опыт познания мира. Это путь к просветлению, намеченный многими другими мыслителями эпохи Возрождения, такими как швейцарский врач начала XVI века Парацельс, упомянутый в главе 10, который сочетал приверженность эмпирическим экспериментам в медицине и химии с приверженностью аллегорическим концепциям алхимии, наряду с идеей великой симметрии, управляющей миром как в космическом, так и в человеческом масштабе.
Сто лет спустя мы столкнемся с тем же всеобъемлющим идеалом у Декарта. Он исследовал практически все: причины движения, структуру Вселенной, эмоции, природу мышления, Бога, математику, основы различных дисциплин – философию, психологию, физику, теологию и многое другое. Метаясь от темы к теме, от предмета к предмету, он тесно переплетал между собой эти частные темы. Его физическая теория основывалась на его же философской концепции о том, что пустое пространство невозможно. Как он мог быть так уверен в этом? Его концепция познания убедила его в том, что тщательное рассуждение, основанное на ясных идеях, не может пойти наперекосяк, и не в последнюю очередь потому, что Бог несет ответственность за то, чтобы внедрить эти идеи в наши головы. Почему он думал, что Бог есть и, если уж на то пошло, что Бог хочет, чтобы мы были просветленными, а не оставались в невежественном благоговении? Декарт привел два философских аргумента в пользу существования благого Бога. Таким образом, его физика построена на философии материи, которая зависит от философии знания, которая опирается на тезисы теологии, а та в свою очередь – на религиозную философию.
В своем религиозно-традиционном французском рационализме Декарт сильно отличался от таких деятелей эпохи Возрождения, как Парацельс и Пико. Его размышления о природе материального мира приняли в конечном счете строгую и систематизированную метафизическую теорию, непохожую на существовавший до него
