Брандвахта - Александр Викторович Горохов

class="p1">— Насколько я помню, у вас на брандвахте неплохая радиостанция стоит. Да и карманные рации имеются. Неплохо было бы между нами радиосвязь установить. На всякий случай.

— Дам несколько штук. Милицейских. Мы их при случае наменяли.

— Даже несколько? Это ещё лучше, хотя я всего на одну рассчитывал. Для постоянной связи с тобой. В общем, подъезжай в сельсовет, Володя, когда надумаешь. Там и потолкуем о том, как до весны дожить.

В целом, разговор мне понравился. «Конторские», конечно, всегда себе на уме, но, как ни старался, так и не заметил, что Галиуллин что-то «крутит», какую-то очень уж откровенную подляну пытается замутить. Ясное дело, далеко не все карты мне выложил, но, в меру возможностей, говорил довольно откровенно. И парни, его сопровождавшие, не ухмылялись, как обычно делают «шестёрки», когда «пахан» пытается «развести» очередного лоха. Просто стояли и заинтересованно слушали нашу «беседу». Тоже ведь наверняка собирали информацию о моём поведении, о поведении Гришки с Серёгой, маячивших на палубе. Может, что-то на наших баржах разглядывали. Хрен его знает, чего им чекист поручил, когда они к нам ехали.

А народ я на палубе собрал. И в лоб задал вопрос:

— Все всё слышали?

Гарантировано ведь в каютах, выходящих окнами на берег, прятались и прислушивались.

В общем, как пелось в старом советском мультике «Вышел зайчик погулять», предчувствия его не обманули.

— Тогда какие будут мнения по поводу того, остаться здесь или возвращаться в затон, когда оттуда нефтяную плёнку утащит?

Сомневался только Григорий. Да и то потому, что у него там инструмент, станочки, прочее оборудование для переборки движков. Но именно не категорически возражал, а только сомневался. У остальных, если не считать Александра, которому было всё равно, аргументы самые разныя. От «я не смогу жить рядом с местом, где Женя погиб» до «здесь такая светлая энергетика».

— А продукты мы перевезём, — снова села на любимого конька Бородина.

— Что скажете по поводу предложения Галиуллина перебраться в Чесноковку и найти там себе мужчину?

Тишина. Мёртвая. С полминуты. После чего снова заговорила Ольга.

— Не знаю, как другие, а лучше уж я тебя с Файкой делить будут.

— А я с Ольгой или даже ещё с кем-нибудь, — пропищала Нафикова.

Ну и нафига, спрашивается, я шухарился из-за того, что их трахал? Фаю, правда, только тогда, во время бури, заставшей нас на «нашем» пляже. Здесь мы с ней всего лишь, как брат с сестрой, дрыхли. Ну, если не считать того, что я именно по её сиськам определил, кто ко мне в ночь после ранения под бочок улёгся. Но не сомневаюсь в том, что она ко мне приходила не в последний раз. А Бородина могла увидеть или услышать, как бывшая детсадовская воспитательница от меня уходит, и сделать собственные выводы.

Люся с Надей промолчали. Только Бивалькевич как-то одновременно переглянулась с «Пилюлькиным». Что, тоже «снюхались»? Или просто пока присматриваются друг к другу? А я-то думал, что первой в постели Сани окажется Бородина…

— Ну, тогда занимаемся теми делами, которые запланировали заранее. Мужики, нам сегодня предстоит перегнать ту автоцистерну с соляркой. Погода, кажется, снова собирается портиться, потому надо поспешить с этим.

— А тебе там делать нечего, — встрял Иван Романыч. — Сиди на брандвахте и рану свою береги.

— А цистерну кто погонит? Ни Серёга, ни Григорий грузовики не водили. Да ещё и такие длинномерные.

— Я доведу.

— Так у тебя ж у самого нога, Дед.

— У всех ноги. Я сказал — пригоню машину, значит, так и будет. А «Волгу» и Серёжка назад угнать сможет. Рациями, вон, занимайся, которые эфэсбэшнику пообещал.

52

Вовремя цистерну пригнали. Уже на следующее утро зарядил дождь, который к вечеру перешёл в снег с дождём. А наутро Файка, вынырнув у меня из-под одеяла, ахнула: берег за окошком был покрыт белым покрывалом, толщиной сантиметров пятнадцать. И снег продолжал валить. Рановато, конечно, для первого снегопада, но случай вовсе не исключительный в условиях Южного Урала. Эти сугробы обязательно растают, а потом могут ещё один-два раза появляться и снова таять, пока не лягут окончательно.

Слова Ольги о том, что та не против делить мою постель с Нафиковой, Фая восприняла как руководство к действию и уже вторую ночь спала со мной. Нагло пользовалась возможностью. Нагло — в отношении Ольки, которая пока молчала.

Соляркой мы теперь точно обеспечены до весны, а то и до лета. Даже поход на «Жулане» за запасами картошки и солений-варений, отложенный из-за снегопада на пару суток, не подорвёт нашу «топливную независимость».

Совершенно верно! Как я и предполагал, первый снег пролежал на тёплой земле буквально два дня, а после этого установилась сухая, солнечная, хоть и не очень тёплая погода. Особенно «нетёплая» по ночам, когда столбик термометра опускался до +2, +3 градусов, а от всё ещё не остывшей воды по окрестностям растекался густой-прегустой туман, держащийся часов до десяти утра.

Вот по такому-то туману я и скатался на «Волге» в Чесноковку на встречу с Галиуллиным. Девчата пытались отговорить, но я отрезал: «чекист» ни с кем другим ни о чём договариваться не станет. Отвёз чесноковским обрезы, ружьё и лишние радиостанции.

Подполковник жест оценил. Именно жест, поскольку полностью разделял моё мнение о ценности обрезов для обороны.

— Ничего, для дежурства на постах потянут. А чего патронов так мало приложил? И только одного калибра.

— Их и без того у нас было мало, вот и оставил для собственных нужд. Двенадцатый калибр. А шестнадцатый нам не нужен.

— Гильзы остались? Вези и гильзы, если нечем перезаряжать. Мы некоторые запасы пороха и капсюлей, оставшиеся в наследство от охотников, создали.

А вот рациям он обрадовался. Одну из них, с уже заряженным аккумулятором, мы сразу же и опробовали для проверки связи. Добивает! Пусть из-за расстояния уже и слышны шумы помех.

После этого «подгона» Салаватыч и поведал мне подробно, что ему пообещали военные. Они действительно сейчас формируют подразделения, которые после обучения и слаживания будут наводить порядок на территориях. Сначала в крупных городах (в Башкирии это Уфа и Стерлитамак), а потом — «по нисходящей». Для той же цели у них формируются списки руководства военно-гражданских администраций. Частью из тех, кто к ним перебрался «с концами», частью — из добравшихся до «региональных сборных пунктов», но отправленных назад, «на места», «готовить почву», а частью из тех, кто никуда не уезжал, а остался на месте,