Эта жестокая грация - Эмили Тьед

– Не знаю. Я даже поверить не могу в то, что она вообще их написала.

Данте чмокнул ее в щеку.

– Я дам тебе минуту подумать.

Он ушел принимать водные процедуры, и она осмелилась открыть первое письмо, датированное ее четырнадцатым днем рождения – спустя несколько недель после того, как она уехала из дома в Цитадель.

Дорогая моя девочка,

знаю, что не должна, но скучаю по тебе так сильно, что словами не выразить. Сегодня в твою честь устроили парад. Адрик сказал, ты выглядела прекрасно, но я не смогла заставить себя пойти. Мое сердце разбилось бы вдребезги, если бы я увидела тебя и была бы вынуждена притворяться, что ты не моя дочь.

– Тук-тук. Уже успела помолиться?

Алесса утерла слезы с лица, убрала письмо в книгу пословиц Данте и, прижав ее к своей груди, пошла открывать дверь.

– Все одеты и целомудренны после стольких молитв? – Камария заглянула в щелку между пальцами. – Не хочется запятнать свои девственные глазки накануне битвы.

Нина покраснела, а Йозеф растерялся.

– Мы не хотели прерывать вашу молитву… – Нина бросила на хихикающую Камарию укоризненный взгляд. – Но мы хотели проверить Данте, и солнце уже садится, так что технически день молитв окончен. Кроме того, нам нечем заняться, кроме как отдыхать, а спать еще слишком рано.

– Можно потратить немного времени на беспокойство, – добавила Камария. – Я так и не вычеркнула данный пункт из своего списка дел.

Раздался еще один стук в дверь.

– Да помоги нам, Богиня, – проворчала Алесса. – До конца света один день, а мы устраиваем вечеринку.

За дверью застыл застенчивый Адрик.

– А ты что здесь делаешь? – требовательно спросила Алесса. – Ты должен быть в крепости.

– Я знал, что ты взбесишься, поэтому прятался, пока не заперли ворота. Теперь слишком поздно! Я собираюсь сражаться с демонами и помогать ухаживать за ранеными. Воин-медик к вашим услугам.

Алесса прислонилась к дверному косяку.

– Теперь ты решил проявить геройство? Клянусь, ты загонишь меня в могилу.

Адрик нерешительно улыбнулся.

– По крайней мере, на этот раз не намеренно?

– Входи, – она вздохнула. – У нас еды хватит накормить целую армию, но ничего горячего нет, а выбор напитков невелик, если только ты не поклонник лимончелло комнатной температуры.

– Как я люблю. – Адрик потер руки.

– Полагаю, некоторые из вас встречались с моим братом. – Помощь Адрика в ограблении не компенсировала все его прошлые проступки, но, похоже, они могли его терпеть.

Она только закончила с неловкими представлениями брата, как из ванной комнаты вышел полуодетый Данте. Адрик вздрогнул, явно ошеломленный видом пышущего здоровьем Данте, учитывая, что прошлой ночью они тайком выводили сломленного и несчастного человека.

– О, привет. Вся команда в сборе, – сказал Данте, проводя рукой по влажным волосам, отчего его бицепс напрягался.

Адрик тихо присвистнул в знак одобрения, подтолкнув Алессу локтем, который она демонстративно проигнорировала.

– Они пришли проведать тебя, – сообщила она. – И мой брат-осел в последнюю минуту решил стать медиком, потому мы застряли и с ним. Я выгоняю их после ужина, потому что нам всем нужно хорошенечко выспаться.

– Да-да, – отмахнулась Камария. – Какие-нибудь последние инструкции? Ободряющие речи? Боевые кличи?

– Да, – сказал Йозеф. – Нам нужен командный девиз.

Данте посмотрел на книгу пословиц в руках Алессы.

– In bocca al lupo. В волчьей пасти. Что означает «удачи».

– В волчьей пасти? – смутилась Камария. – Не понимаю.

– Некоторые говорят, это означает встретиться лицом к лицу с опасностью – волком – и верить в победу. А другие считают, что это отсылка к тому, как мать-волчица носит своих детенышей, не причиняя им вреда, несмотря на свои острые зубы. Верный отклик на высказывание: Crepi il lupo или Crepi. Пусть волк умрет.

Алесса вздрогнула.

– Это просто выражение, – напомнил ей Данте.

– Мне нравится, – сказал Йозеф. – In bocca al lupo!

– Crepi! – подняв кулак, отозвалась Камария, что больше походило на «крепись», отчего захохотали все, кроме Данте, хотя и ему сдержаться было непросто.

– Когда сражение закончится, преподам вам уроки произношения.

– Хорошо, – согласилась Алесса. – Теперь, когда у нас есть боевой клич, приступим.

– Ешь, пей, веселись. – Нина передала Йозефу корзинку со свежим хлебом.

Камария подняла свой багет, как бокал с просекко.

– Ибо завтра мы можем умереть.

Сорок восемь

Tutti son bravi quando l’inimico fugge.

Когда враг отступает, все храбры.

У рока имелся свой цвет. Не совсем черный, а темно-серый с синим отливом, от которого веяло дурным предчувствием.

Тень над сланцевым морем становилась все ближе и больше, расширяясь и постепенно скрывая горизонт. Под Пиком Финестры поверхность океана оставалась неподвижной, словно затаила дыхание.

Низкий, размеренный ритм пехотного строя соответствовал армии ровных сердцебиений. Ни страха, ни сомнений, ни индивидуальности. Сплоченность.

Сердце Алессы взбунтовалось, заколотившись так быстро, что, казалось, сбивалось с ритма каждые несколько ударов.

Окна были заколочены досками, а улицы – выметены дочиста. Армия представляла собой фалангу сверкающих доспехов, но стена из металла не скрывала стоящих за ней людей. Чумазые, но решительные лица собранного наспех народного ополчения выглядывали в щели и искали спасения.

Искали ее.

Финестра практически видела себя их глазами. Девушку на утесе, одетую лишь в тонкую сорочку, нагрудник и шлем, а руки и кисти, ноги и ступни были обнажены. Каждая конечность должна оставаться открытой и доступной всем Фонте, а не одному, чтобы за них можно было легко схватиться, даже если они упадут.

Они тоже носили минимальную броню. Тунику из тонкой кольчуги, шлем и обрезанные до середины икры штаны.

Капитан Стражи и его лучшие бойцы окружили Пик, готовые, если потребуется, умереть, чтобы Финестра и Фонте остались живы и могли сражаться. Данте стоял между Фонтами и их рядами – немного ближе к Алессе, чем остальные стражники, потому что он по-прежнему притворялся Калебом.

Томо, Рената и члены Совета находились за высокими стенами Цитадели и обеспечивали связь между батальонами, размещенными по всему острову, намеревающимися остановить любого скарабео, посмевшего преодолеть первую линию обороны. Бывшие Финестра и Фонте и старейшины готовились к тому, чтобы координировать операцию по спасению раненых.

Скоро склон холма заполнится разорванными телами, а грязь оросится кровью.

Если бы она смотрела только на поверхность океана, то решила бы, что надвигается шторм. По волнам потянулась тень, возник гул, переходящий в рокот. Но прилив ужаса, нахлынувший на нее, вызвала не погода.

Хлопанье крыльев, звук мчавшейся по рельсам повозки, скатывающейся по крутому склону вниз и все набирающей скорость. Ее сердце забилось быстрее. Океан не бушевал, волны не разбивались о берег, не ревели, а потому ничто не заглушало гул миллионов крыльев и щелканье жвал.

В каждом прошлом Диворандо Финестра и Фонте выживали и уходили.

Уйдут ли они сегодня?

Хоть один из них?

Она протянула руки Йозефу и Камарии.

Чувствовать себя неловко в ожидании смерти казалось абсолютно нелепым, но Алесса переступила с ноги на ногу и уставилась в землю, когда в очередной раз выпустила руки друзей. Оценивать расстояние через океан было сложно, и она продолжала действовать преждевременно. И каждый раз, когда брала их за