Эта жестокая грация - Эмили Тьед

сила уносилась в неизведанные дали вместе с ней.

Калеб не участвовал в тренировках, хотя и напрашивался, но ему позволили посидеть в кресле, укрывшись одеялами, насчет чего он яро протестовал, ворча о том, что напоминает унылого старца.

За три дня до Диворандо их тренировка прервала служанка с кухни, нервно заламывающая руки в перепачканном мукой фартуке.

По-видимому, некий посыльный засел в кладовке и отказывался покидать ее, пока с ним не поговорит Алесса. Девушка вызвала бы стражников, чтобы те выбили дверь и вытащили его, но, похоже, кухонный персонал привязался к очаровательному мальчику из пекарни, надеясь, что Алесса не решит настаивать на этом варианте.

– Предатели, – пробормотала Алесса и отослала девицу передать тщательно сформулированное, наполненное ругательствами сообщение. И, прежде чем отвести вниз Саиду, Йозефа и Камарию, Алесса кратко пересказала им последнюю стычку с братом, которому промыли мозги.

Калеб остался, обиженный из-за того, что пропустит все веселье.

Как только на кухню вошла Алесса, персонал испарился.

– Иди домой, Адрик, – велела она, глядя сквозь приоткрытую дверь.

– Нет, пока не выслушаешь меня.

– Когда я слушала тебя последний раз, ты пытался заставить меня покончить с собой.

Йозеф шагнул к кладовой.

– Хочешь, мы заставим его уйти, Финестра? Я с радостью заморожу двери, ну, или Камария может поджечь дверь.

Камария показательно хрустнула костяшками пальцев. Саида присоединилась к компании, и волосы Адрика колыхались на искусственном ветру.

– Я вел себя как придурок, и мне очень жаль, – сказал Адрик. – Если предпочтешь поджечь меня, а не выслушать, то так тому и быть, но я не уйду.

Алесса застонала.

– Дайте нам минуту, но, если я закричу, бегите сюда.

Камария, Йозеф и Саида отступили в дальний конец кухни с одинаковыми взглядами, и Адрик выскользнул из кладовой.

– Прости, – извинился Адрик, ссутулив плечи. – Я чувствовал себя ужасно с тех пор, как… ну, ты знаешь. Но я действительно думал, что поступаю правильно. Откуда я мог знать, что тебе мешают? Я даже не знал, что гиотте все еще существуют!

Алесса размяла пальцы. В этом и был смысл, не так ли? Позволить Данте взять вину на себя, чтобы от обвинений избавили ее? Но, услышав это из уст Адрика, она пришла в бешенство.

– Той ночью я напился до чертиков, потому что был в полном раздрае, а братан, с которым я пил, все болтал о парнише, которого пытался спасти от проклятия, клялся, что тот – гиотте; мол, выследил его в городе, где парниша дрался за деньги. В общем, мне потребовалось несколько дней, чтобы понять, почему имя звучало знакомо, и в конце концов до меня дошло.

Алесса выругалась.

– Я сказал Айвини, как только узнал, – продолжал Адрик, не замечая ее реакции. – И он спас тебя, так что мы квиты, верно?

У девушки так и чесались руки обхватить брата за шею.

– Так это ты рассказал Айвини? Потому что подумал, что заслужишь мое прощение? Не будь ты моим братом, я бы тебя убила.

Губы Адрика шевельнулись в безмолвном замешательстве.

– Я… я думал… Алесса, он гиотте!

– Знаю, – ответила она. – Гиотте, который неоднократно спасал мою жизнь, включая тот раз, когда мой собственный брат пытался убедить меня покончить с собой. Так вот почему ты здесь? Чтобы приписать себе заслугу за спасение от гиотте? Данте помогал мне. Верил в меня. И никогда не предавал. Извини, что расстраиваю тебя, Адрик, но ты не можешь возлагать вину на него. Все еще жалеешь, что я не приняла яд?

Адрик судорожно выдохнул.

– Нет. Я очень рад, что ты этого не сделала. Ты моя сестра. Я люблю тебя.

Она закатила глаза.

– И… – Он съежился. – И потому что час назад с Алтари прибыл корабль, битком набитый людьми.

– Алтари? Почему? – осведомилась Алесса. – Неужели их Финестра хуже меня?

Адрик сглотнул.

– Их Финестра мертва. – Воздух ударил по ее барабанным перепонкам. – Новая не расцвела. Их остров совершенно беззащитен.

– Хочешь сказать, на меня теперь рассчитывают два острова? – ужаснулась Алесса.

Когда она уже смела подумать, что груз ответственности не может стать тяжелее.

– Итак, что, ты выслушал их историю и осознал, каково это – быть ответственным за то, что в подобном положении оказались два острова?

Адрик как будто пытался уменьшиться вдвое.

– Не очень приятное ощущение, правда? Добро пожаловать в мою жизнь, Адрик. Гораздо проще, если что-то идет не так, обвинять других, чем себя, когда у собственных решений ужасные последствия. Если бы я приняла яд, людей с двух островов ждала бы смерть.

– Вперед, – решительно сказал Адрик. – Пускай меня превратят в лед, в факел или во что-нибудь еще.

– Ты видел моего брата Шомари? – Камария перебила его, не в силах притворяться, что не подслушивала. – Или другие корабли еще в пути?

Адрик скорчил гримасу.

– На самые быстрые корабли посадили наиболее уязвимых и отправили тех первыми. Одаренные ребята сели на последний и самый медленный, потому что у них больше шансов защититься, если они не успеют вовремя.

Камария выпустила воздух.

– Однако время еще есть. У нас могла бы стоять целая армия Фонте на Пике!

– Эм, – выдавил слегка посеревший Адрик. – Только ветра не было весь день. Корабль едва ли успеет.

Видение Алессы об армии Фонте исчезло в мгновение ока, но разочарование поблекло на фоне возникшего ужаса при мысли о корабле, застрявшем в море незадолго до появления скарабео.

– Мой дар – ветер, – сообщила Саида. – Это сигнал бежать в доки?

И теперь, когда Калеб ослаб, Камария ранена, а Саида отправилась на отчаянную спасательную миссию, новообретенная команда Фонте Алессы вновь сократилась.

Сорок шесть

Le leggi sono fatte pei tristi.

Законы созданы для жуликов.

Дней до Диворандо: 2

Последняя тренировка Алессы с оставшимися Фонте развалилась на части. Следующий день отвели на молитвы и отдых, поскольку Финестра и Фонте просили благословения Богини, солдаты готовили оружие, а последние саверийцы размещались в отведенных для них помещениях внутри крепости, которые предстояло запереть в полночь. Ей требовалась каждая минута практики, но сосредоточиться не представлялось возможным.

Саида по-прежнему не вернулась, так что где-то за горизонтом затерялся целый беззащитный корабль Фонте. Погода стала непредсказуемой: холодный дождь в один момент, палящее солнце в другой, внезапные штормы срывали черепицу с крыш и разбрасывали ее по площади, как осенние листья, – и каждое изменение климата сопровождалось дрожью самого острова.

Тем временем в склепе угасал Данте, и Алесса не могла закрыть глаза, не думая о том, как трескаются мраморные стены, как скрипят металлические прутья под потолком, который обрушивается и оставляет все под своими обломками. Цитадель и раньше выдерживала Диворандо, и Богиня смело перенесет и этот, но внутренности Алессы сжимались от мыслей о запертом в клетке Данте – в одиночестве и темноте.

У нее была одна задача, один долг – использовать дар Богини и спасти всех, – но на последней тренировке, когда ей необходимо было находиться на пике своих сил, она соскальзывала вниз, теряла контроль и подавляла