Монах Ордена феникса - Александр Васильевич Новиков

– Конечно! Это же кровь Богов, для простого смертного она – чистый яд, к ней прикасаться даже нельзя! Сразу смерть!

На этот раз решили ведьму послушать и сразу Озеро крови обойти, но мало ли что они решили? Солнце светило, но не грело, листья шуршали под ногами, а куцые заросли травы и кустов пели о приходящей к ним смерти скорбную, шелестящую песню. Путники были оборваны, куртки во многих местах порезаны, лица поцарапаны, грязь свисала комьями с одежды. У мужской части экспедиции лица заросли густой бородой, волосы отросли до плеч, свисая тонкими сосульками; даже у Лилии, склонной к чистоте, волосы сбились в колтун на голове, а ее силы воли человека, привыкшего с детства умываться даже в ледяной воде, хватило только на то, чтобы помыть лицо – долго еще холодная вода вызывала у нее приступ страха и учащенное сердцебиение. Не изменился только пес – как блестел черной, шелковистой шерстью, таким и остался, разве что она стала еще гуще и длиннее.

– Мы как чухонцы, – огорченно проговорила Лилия, критически осмотрев своих спутников, – нет, нам определенно надо помыться и постричься.

– Мойся и стригись, – буркнул Альфонсо, – я лично в речке намылся на всю жизнь.

И тут зарычал пес, и это не сулило ничего хорошего. Кинжалы, самодельные копья с каменными наконечниками, луки и стрелы – всем этим мгновенно ощетинился отряд, инстинктивно сбившись в кучу, глядя сразу во все стороны. Из кустов выпрыгнул большой, трехметровый, полосатый кот, начавший полет в прыжке для нападения, но приземлился передумав, неуверенно зарычал.

– Тигр, – прошептала Лилия.

Тигр заходил вокруг замершей компании: он любитель нападать сзади, не мог найти у странной добычи зад – везде ему попадались лица, нападать на которые зверь не любил. А может просто…

– Сзади, еще один! – услышал Альфонсо голос Тупого рыла, который, почему то, всегда смотрел в другую сторону от находящегося в непосредственной близости врага, и тут же понял его слова, как слова «нам конец».

Еще два тигра уже бросились в атаку: один кинулся на волка, другой на замерших путников – когти его большой лапы уже рассекли воздух с мерзким свистом, задев пышную шевелюру Тупого рыла; сама жизнь в стенках бьющегося сердца его среагировала молниеносно, отчего тигру прилетело каменным топором прямо по полосатой морде. Трехметровые (плюс–минус полметра) кошки кинулись все сразу, когтистые лапы замелькали в воздухе, рык оглушал и приводил в ступор. Прыгнувший на Альфонсо тигр оскалил пасть; копье Альфонсо воткнулось ему в шею, не давая подойти ближе, при этом Лилия обрушила на зверя удар толстой веткой дерева; тигр дернул головой в ее сторону, ударил ее тыльной стороной лапы, отбросив от себя как мягкую игрушку. За эти сверхкороткие мгновения Альфонсо ударил тигра копьем еще раз, брызнула звериная кровь, копье разлетелось на куски, перекушенное клыкастой мордой, туша поднялась на задние лапы, оказавшись почти в два раза выше Альфонсо, обнажив мягкое, розовое пузико (черт, это оказалась самочка), и со всей своей мощью обрушилась на землю. Если бы Альфонсо попал под эти лапы, его ребра сломались бы как стебельки травы, а раздавленные легкие брызнули бы в стороны, перестав быть органом, но размер животного сыграл против него самого; Альфонсо скукожился, передние ноги тигра взрезали когтями землю, а Альфонсо, оказавшись между передних и задних лап, не преминул всадить кинжал в живот тигру. Но расширить рану не смог, едва успев выпрыгнуть из под зверя, пока тот его не задавил задними лапами.

Это был конец.

Каким то чудом Гнилое Пузо отбился от одного тигра, побежал к дереву, чтобы на него залезть, но не успел, обернулся на шелест звериных лап, со всего размаху ударил каменным топором по морде тигра, после чего просто влетел на дерево. Однако, как оказалось, кошки прекрасно лазают по деревьям.

Две кошки полезли снимать Гнилое Пузо с дерева. Две кошки (или кота) дрались с псом, вырывая из него клочки черной шерсти и щенячий визг. Лилия не подавала признаков жизни после удара лапой, как и Тупое Рыло, лежавший на поляне с располосованной когтями грудью, весь в крови.

Остальные обречены, лишь Альфонсо остался невредим, и только один верный путь подсказывал ему инстинкт обреченного – бежать, пока кошки не обращают внимания на тех, кто не представляет для них угрозы. И Альфонсо побежал. Он бежал со всей силы, получая по лицу ветками, не задумываясь перепрыгивая через норы змей, крыс, или червей – может кого еще. Стоило ли погибать вместе со всеми, когда есть возможность хоть кому то избежать смерти? Стоит ли чувства предательства принимать во внимание, если никто не узнает о случившимся? Альфонсо часто снился Брукс, но по этому и снился, потому что предательство дало ему возможность жить и, в том числе, видеть сны.

Решение не заняло у Альфонсо ни доли мгновения, мозг не родил ни тени сомнения, вот только…

Он оглянулся: возбужденные ускользающей добычей, тигры побежали за ним – всего трое, кроме той, раненной в живот, и предательство стало бессмысленным. Четыре лапы несли полосатые туши со скоростью ветра, вот они уже в метре от жертвы, бросок… И тут земля ушла у Альфонсо, из под ног, а прыгнувший на него тигр перелетел через того, на кого прыгал: оба они полетели вниз, в огромную яму, наполненную черной жижей, кувыркаясь по склону, влетели в затхлую, воняющую кровью, тухлыми яйцами и тленом воду (или что это такое? ). Тигр улетел дальше – он был тяжелее, да и кувыркался эффектнее, и брызг от него было в разы больше. Облепленный маслянистой жидкостью, барахтался он в ней в агонии, весь черный и похожий на грязевого монстра; жижа не держала тигра, и тот пропал, изрыгнув из себя рык скорби напоследок.

Альфонсо влетел в черную воду с разгону, и она моментально залепила ему глаза, попала в рот, нос, запретив дышать, осквернив горло вкусом Сарамонового дерьма. Он кашлял, он рыгал, он с пылом пытался высморкаться, горло его горело огнем. Перед глазами плыли круги, а еще он задыхался смрадом. Тигры спустились к озеру, но подойти боялись: носы их морщились от запаха, глаза горели осенним голодом.

– Идите сюда, суки! – заорал Альфонсо, и кошки, как один, вздрогнули, – ну, твари, идите, сожрите меня!

Твари стояли в нерешительности, Альфонсо, не смотря на запал ярости и злости, все же тоже не выходил, стоя по пояс в том, что ведьма называла «Кровью Богов». И он не нашел ничего лучшего, чем набрать этой жижи в ладонь, швырнуть ее в морду ближайшего тигра; Альфонсо не попал, но