Избранное - Петер Вереш
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ну, этого ты от меня не дождешься! Чтобы я для тебя мужицкие кушанья готовила? Да подавись ты этими мамашиными галушками! — истерично крикнула Ибойка и ринулась в ванную — плакать.
Однако Йожи не побежал за ней, чтобы заставить ее замолчать. Он уже познал ту истину, что, если жена бранит мать мужа, а мать — жену, мужчина должен помалкивать, хотя жена никогда не потерпит ни слова против ее матери. Здесь пока равноправие еще не вошло в силу. Поэтому Йожи предпочитал кое-как доесть испорченное блюдо, а если уж было невмоготу, выбегал на улицу и мчался сломя голову куда глаза глядят — обычно в соседнюю акациевую рощицу на окраине поселка.
Ему бы давно пора было понять, что, если мужу больше по вкусу стряпня матери, чем жены, он никогда не должен говорить об этом, — это первый неписаный закон для всякого мужа даже там, где безоблачен горизонт супружеской любви. Но как быть, когда Йожи чувствовал, что правда на его стороне: Ибойка не умела ни готовить, ни вести хозяйство.
А если бы он высказал ей еще кое-что? Например: «Подумай, Ибойка, у тебя ведь только и дела, что позаботиться о нашем питании да держать в порядке маленькую квартиру — а ведь другие женщины, сверх того, работают на фабрике или в конторе! Моя мать, к примеру, трудилась дома на десять ртов, да прибавь еще птицу, скотину — это уже целая армия! А ведь она и в поле работать успевала, и за топливом сходить, и обед отнести, и двор убрать, и за садом ухаживать, и грядки копать да еще обшить всю семью». Что бы ответила ему Ибойка? Об этом лучше не думать.
Итак, все шло по-прежнему, и отношения их стыли и кисли, как обеды, приготовленные Ибойкой.
8
Потянулись будни. Ведь с годами во всяком браке наступают будни, и праздников становится все меньше. А самое будничное в этих буднях — деньги, каждодневная копейка. Йожи не мог держать деньги у себя и выдавать Ибойке каждый день на текущие расходы. Это было бы странно и унизительно для жены. Даже дома он видел, что все деньги, какие были, отдавались матери. У Синчаков же каждый из супругов имел свою, отдельную кассу.
Но Ибойка, к сожалению, совершенно не понимала, что такое деньги и как с ними обращаться. В семье ее родителей все деньги находились у отца, который целый день перебирал и позвякивал в кармане мелочью, полученной от жильцов. Как у базарных перекупщиков и торгашей, его руки привыкли к этому занятию, и он выдавал никелевые монетки матери только после краткой дискуссии о том, что именно нужно купить и почем.
Правда, Ибойка, живя с родителями, не испытывала недостатка в средствах, так как отец довольно охотно выдавал ей из своего гремучего «сейфа» карманные деньги на действительные, а иногда и мнимые школьные расходы. Деньги эти, как правило, тратились ею на конфеты и пирожное (ведь не из воздуха же взялось ее красивое пышное тело!). У нее не было поэтому ни малейшего навыка распоряжаться деньгами. Впрочем, даже умей она считать их, что толку — ведь ей и в голову не приходило соразмерять свои желания с ценами и заработком мужа.
Если же иногда Ибойке попадала в руки крупная сумма, ею овладевала покупательная лихорадка. Ей хотелось купить сразу все, что она видела в витринах магазинов; невдомек ей было, что витринные чудеса только для того и существуют, чтобы соблазнять покупателя, что эти вещи, принесенные домой, и платья, одетые два-три раза, никогда уж не будут такими красивыми, как на витрине. Не подозревала она и о том, как мало на свете вещей, которые ничуть не надоедают человеку, даже если он видит их каждый день. Она не знала, — да и откуда ей было знать? — что только любовь и искусство никогда не надоедают, только они влекут к себе всю жизнь. А потому стоило Ибойке увидать какую-нибудь вещь (а теперь это уже не капризы беременной), будь то на улице, в витрине, на незнакомой женщине, в чужой квартире, как у нее вспыхивало желание ее иметь. И она, если была при деньгах, тут же покупала все, что ей приглянулось: безделушку, вазу для цветов, пепельницу, пресс-папье, хотя у них и письменного стола-то не было; ей хотелось иметь фарфоровые подставочки, нелепые и никчемные фигурки, всякую забавную или почитающуюся забавной дребедень, которую выпускает «художественная» промышленность; она просто охотилась за «миленькими» кружевными пустячками, крохотными скатерками — одним словом, за той дрянью, которую делают во всех уголках земного шара в расчете на безвкусицу полуобразованных женщин. Ибо утомленная, гаснущая, надоевшая любовь нередко разменивается на такие вот вздорные, мнимые символы счастья.
Тогда начали входить в моду нейлоновые плащи — и Ибойка, конечно, первая в их рабочем поселке приобрела себе такой плащ. Как-то дождливым вечером, когда Йожи был дома, Ибойка вернулась из города. Выйдя в переднюю навстречу жене, Йожи был приятно поражен — она стояла на пороге, словно спустившийся с небес белокурый ангел в прозрачном одеянии, сквозь которое просвечивало пестрое, в крупных цветах, платье. Ну как было не расцеловать это чудное видение, — нейлоновые плащи особенно идут блондинкам. Увы, видения имеют обыкновение рассеиваться, на то они и видения…
Шторы на окнах, конечно, оказалось совершенно необходимо заменить новыми. Хотелось бы Ибойке переменить и мебель, хотя в свое время ее выбирала она сама (Йожи этим мало интересовался), но на это пока не было денег — времена трудные, они проедали почти весь заработок, да и ребенок обходился недешево. Нужна и коляска, и кроватка, и детский «манежик» и все чуть ли не разом, одно за другим. Словом, требовалась уйма денег — ведь в расчете на нежных родителей торговцы детскими вещами наживаются вдвойне, сбывая втридорога дрянную продукцию.
Но без всего этого не обойдешься, не могут же они держать свою Эвику в корзине или корыте, как крестьяне с окраины села! Ведь одним из самых приятных и соблазнительных воспоминаний Ибойки, вынесенных ею из господского квартала, где она выросла, было: в прелестных колясочках сидят еще более прелестные «бэби», а катают их прелестнейшие в мире молодые мамаши, которые, толкая колясочку, так изящно наклоняются, показывая при этом все достоинства своей стройной фигуры. Ну как тут не взглянуть на них, даже если придется обернуться, хоть это и не совсем прилично!
На драгоценности у них пока тоже не было денег; впрочем, в теперешние времена их не
