Эта жестокая грация - Эмили Тьед

Поэтому она промолчала, но и не ушла. Стоя рядом, она одним своим присутствием предлагала ему то утешение, которое могла.

Данте смотрел на залитый дождем город, хотя она прекрасно понимала, что он ничего не видит.

Последующие дни Фонте чаще морщились, чем рыдали, и пусть с начала тренировок прошла уже неделя, они по-прежнему вздрагивали, когда Алесса приближалась.

Томо практически восстановился, но наблюдал за тем, как Алесса по очереди обращалась к дару каждого Фонте – и даже Нины, с безопасного расстояния. Вот только после видоизменения материи у Алессы свело живот, словно сами законы физики противились неестественной силе.

В конце одного особенно долгого дня Фонте и Алесса сидели за официальным обеденным столом, увядшие, как цветы в засушливую погоду. Томо и Рената присоединились к молчаливому ужину из белой рыбы в лимонно-винном соусе – с тех пор как прибыли Фонте, качество блюд в Цитадели определенно улучшилось – и даже не пытались завязать разговор, лишь отвечали на задаваемые с дрожью в голосе вопросы Саиды об их семейных рецептах. Она рассказала им о своем проекте, и Томо немного оживился, посчитав его очаровательным. А еще он превосходно разбирался в выпечке. И пока Томо перечислял некоторые блюда, Рената слабо улыбнулась и пообещала что-нибудь припомнить позже. Остальные, казалось, испытали облегчение от того, что какое-то время не придется искать в себе силы для ведения светской беседы.

Томо и Саида переключились на обсуждение преимуществ рисовой муки перед желатином в приготовлении десерта, о котором Алесса и не слышала, а Камария тем временем безучастно таращилась на ближайший канделябр. Благодаря ее силе пламя в ленивом темпе то вспыхивало, то угасало, словно огонек дышал и пускал клубы дыма в сторону Калеба. Она либо не замечала, либо предпочла игнорировать его многозначительные вздохи.

В конце концов разговор сменился молчанием.

– Мне кажется, пришло время сделать перерыв, – произнес Томо, постукивая новой тростью по своему стулу.

Алесса чуть не заплакала. Перерыв? Она-то думала, что они на сегодня закончили.

– Ты хочешь, чтобы они поработали над чем-то конкретным? – спросила Рената. – Они кажутся весьма уставшими.

– Я заказала сладости, – неуверенно подала голос Саида. – Может, сахар поможет продержаться дольше.

– Очень заботливо с твоей стороны, дорогая, – поблагодарила Рената. – Но, Томо, я думаю, на сегодня с них хватит.

– Прошу прощения, – сказал Томо. – Я неясно выразился. Хотел сказать, взять перерыв на завтра и отдохнуть.

Рената напряглась.

– Мне кажется, это разумно.

– Отдых для тренировок необходим так же, как сон для обучения. Отдых, молитвы и общение помогут нам восстановить силы, и в голову не приходит лучшего способа указать воинам на их цель, чем напомнить, за что мы боремся. Кроме того, утром прибудет маэстро Паскуале, поэтому Финестра будет занята, позируя для официального портрета.

Алесса не единственная, кто покосился на ряд портретов, висящих на стене: с них торжественно глядели запечатленные масляными красками Священные Дуэты, образовывающиеся в течение долгих веков. На первый взгляд казалось, что у людей на портретах мало общего: у них всех были разные формы, телосложение, цвет кож и гендер. Но кое-что их объединяло – рядом с каждой Финестрой стоял ее Фонте.

Что ж, по крайней мере, маэстро Паскуале, обучавшая Алессу искусству в первые ее годы пребывания в роли Финестры, отличалась выраженным талантом и могла дорисовать Фонте позже – и никто не заметит, что они позировали по отдельности. У гидов, по крайней мере, появится презабавная история, которой они смогут делиться с будущими посетителями Цитадели. Если Алессе, конечно, удастся найти Фонте, они одержат триумфальную победу на Диворандо и через месяц Цитадель будет стоять на своем месте.

Рената потерла лоб.

– С таким же успехом можно было бы закончить половину хоть сейчас. Полагаю, вы можете отдохнуть денек. – Согласие снова доставляло ей почти физическую боль. – Но я жду всех на следующий день на час раньше, где вы должны будете выложиться на все сто. И надеюсь, вы сумеете распорядиться своим выходным правильно.

Бросив яростный взгляд на портреты, Рената резко встала, отчего ее бордовые юбки зашелестели, и помогла Томо подняться на ноги, который отмахивался от благодарностей.

– Итак, – выдохнула Саида, когда они ушли. – Мы должны отпраздновать. Я рада, что потратилась на роскошное ассорти шоколадных канноли.

Коробка с выпечкой появилась из-под стула Саиды как по мановению волшебной палочки, и Фонте яростно набросились на сладости.

Йозеф, Нина и Камария взяли по одному угощению с собой. Калеб проглотил свое за один присест и схватил второе прежде, чем коробка добралась до другого конца стола.

– Они из «Иль Дилетто», – пояснила Саида. – Это пастичерия[16] твоей семьи, да?

Алесса застыла, заметив под большим пальцем знакомую эмблему.

– У Финестры нет семьи, – тихо произнесла она.

– Точно, – заикаясь, пробормотала Саида. – Конечно. Я знаю. Просто подумала…

– Погоди, – встрял Калеб набитым выпечкой ртом. – Твоего брата зовут Адрик Паладино?

У Алессы в горле встал ком.

– Я уже сказала, у Финестры нет…

– Да-да, – раздраженно отмахнулся Калеб. – Финестра возрождается нетронутой из священных чресл Богини. Понял. – Он слизнул каплю сахарной пудры с наманикюренного ногтя и прищурился. – Ты совсем на него не похожа. Разве что глазами.

Не имело смысла цепляться за историю ее божественного происхождения, если они не собирались ей подыгрывать.

– Не думала, что ты знаешь Адрика, не говоря уже о цвете его глаз.

Калеб слегка покраснел.

– Он повсюду. На него невозможно не натолкнуться.

Саида выглядела так, словно с удовольствием присвистнула бы, если бы умела. Она протянула коробку Данте.

– Вы можете разделить остальное. Идем, Калеб. Перед игрой в карты обязательно придется бороться за душ, и на этот раз я намерена победить.

– Пф-ф, – усмехнулся Калеб. – Если завтра нет тренировок, я ухожу.

Саида погналась за ним до двери.

– Мы не доиграли в «Чиамату»!

Голос Калеба эхом разнесся по коридору:

– Тогда переключитесь на «Скопу». Йозеф и Нина практически одно целое, они могут играть как пара.

Данте поднял коробку со сладостями и протянул ее Алессе, но она отказалась и принялась теребить свою изящную цепочку с маленьким серебряным кулоном.

– Ты тоже можешь идти, если хочешь. Я понимаю, когда ты брался за эту работу, не рассчитывал задерживаться надолго.

Данте загадочно на нее посмотрел.

– Да ничего.

Подобно тому, как другой человек прощупывает свой больной зуб, проверяя, не перестал ли тот болеть, она не удержалась и решила надавить:

– Уверен? Бьюсь об заклад, что чем ближе Диворандо, тем более дикими становятся вечеринки.

– Я похож на любителя вечеринок?

– Я понятия не имею, на кого ты похож. Знаю, что Данте не твое настоящее имя, ты читаешь много книг, избиваешь незнакомцев за деньги, запоминаешь пословицы на древнем языке и утверждаешь, будто ты ужасный человек, хотя не предоставляешь никаких тому доказательств. Ты, НеДанте БезФамилии, для меня абсолютная загадка.

Он наклонился вперед.

– А ты ненавидишь загадки, да?

– Вовсе нет.

– Ну, вот тебе правда. Мне не нравится большинство людей, поэтому я