Эта жестокая грация - Эмили Тьед
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Нет. Мне не позволяют даже писать им, но в правилах не оговорено, у кого я могу делать покупки. Поэтому раз в несколько месяцев заказываю у нее корзинку, а бабуля пишет секретные записки на внутренней стороне упаковки.
– Я начинаю понимать, откуда у тебя бунтарская жилка.
– Меня назвали в ее честь, и я унаследовала склонность подбирать бездомных животных. Встреть она тебя, и заставила бы слопать не одну тарелку пасты и отругала бы за то, что ты слишком привлекательный.
– Считаешь меня привлекательным?
– Нет, – щеки Алессы порозовели. – Но она бы посчитала. И не вынуждала бы тебя общаться. Если она не напевает себе под нос, то разговаривает сама с собой, из-за чего невозможно вставить даже слово. Мой дедуля глухой, и она постоянно забывает, что другие – нет.
– Зна-а-ачит, – протянул он, – она пожилая версия тебя?
– Полагаю, ты не собирался делать мне комплимент, но я его приму.
– Что угодно, лишь бы укрепить твою самооценку, luce mia. Давай, пошли.
Она не шевельнулась.
– Вперед и с песней, солдат.
Она вцепилась руками в подлокотники и лодыжками обхватила ножки стула, но Данте наклонил его, отчего у нее не осталось выбора, кроме как подняться, – либо рухнуть на пол.
– Я тебя презираю.
– Переживу.
Они двигались по коридору, следуя на хохот над шутками, которых она раньше не слышала, и голоса становились все громче. Все, о чем Алесса мечтала годами, находилось прямо за дверью, и ей нужно было лишь постучать.
Ужас. Надежда. Две стороны одной медали, вращающейся слишком быстро, чтобы отличить их друг от друга.
Алесса подняла руку, задержав ее на весу, пока та не заболела, и опустила.
– Я не могу.
– Как ты собираешься встретиться лицом к лицу с роем скарабео, если боишься даже в дверь постучать?
– Ворваться на светское мероприятие без приглашения – хуже, чем сражаться не на жизнь, а на смерть.
– Просто поздоровайся.
Алесса съежилась от очередного взрыва хохота по другую сторону.
– Хорошо, постучусь я.
Алесса двинулась, чтобы преградить ему путь.
– Не смей. – Он навис над ней, и она совершенно не угрожающе пригрозила ему пальцем.
– Трусиха, – поддел он ее, усмехнувшись.
Дверь распахнулась, и Алесса, развернувшись, обнаружила в проеме не менее перепуганную Саиду, схватившуюся за грудь.
– Финестра. Что-то не так?
Сидящий за ее спиной Йозеф уронил на пол колоду карт, а Нина исполнила неловкий танец, стараясь не пролить на стол напиток, который толкнула в спешке, когда подорвалась на ноги. Если за пределами Цитадели она была хоть наполовину такой же неуклюжей, Йозефу, вероятно, постоянно приходилось использовать силы, чтобы не промокнуть.
– Нет. Все в порядке. – Алесса разгладила юбки. – Хотела узнать, не нужно ли вам чего-нибудь.
Фонте представляли собой живописную картину: они смотрели на нее как семейство мышей, столкнувшееся с кошкой, которая отыскала их логово.
Саида ошеломленно моргнула.
– Не думаю, что нам что-то нужно. Что скажете?
Они отрицательно покачали головами.
Алесса закивала. А когда поняла, что это продолжается чрезвычайно долго, резко остановилась.
– Превосходно. – Еще один полукивок. – Что ж. Ладно. Приятного вечера.
– И тебе.
– Спасибо.
Саида затворила дверь, но не задвинула засов. Блеснул луч надежды.
Данте поджал губы.
– Ладно. Может, стоило принести с собой что-то расслабляющее.
– Нине всего пятнадцать.
– Печенье для нее и алкоголь для остальных.
– Мог бы предложить это до того, как я приперлась сюда, как идиотка.
Они направились обратно в ее комнаты, и Данте покосился на нее.
– Эй, очко за старания.
Она бросила на него наигранно хмурый взгляд.
Сдерживаемой нервной энергии деваться было некуда, поэтому, когда Данте, поиграв бровями, отыскал еще один любовный роман, она отказалась подыгрывать.
– Она хорошая, – сказала она. – Но я запрещаю тебе погружаться в нее прямо сейчас.
– Запрещаешь? Думаешь, можешь отдавать мне приказы?
– Я постоянно отдаю тебе приказы. Это ты им не подчиняешься. – Она бросила взгляд в его сторону. – Данте, ты мой единственный друг.
– А ты, кажется, мой. – Данте ущипнул себя за переносицу. – Богиня, это жалко, не так ли?
– Главное – качество, а не количество. Теперь я попрошу очень вежливо, и ты должен согласиться.
– На что?
Она хлопнула в ладоши.
– Поиграй со мной.
Данте сощурился, и она улыбнулась еще шире. Если он собирался дразнить ее из-за чтения пикантных романов, она намеревалась отвечать ему, добавляя непристойные намеки в каждую фразу.
– Хорошо, – наконец сдался он, все еще изучая ее. – Мне сделать набег на библиотеку или у тебя припрятано что-то здесь?
– Я Финестра. Богами избранная воительница.
– Это значит нет?
– Просто даю понять, что было бы неуместно… – Алесса взобралась на кухонную стойку и, потянувшись для открытия самого дальнего шкафчика, отодвинула буханку черствого хлеба в сторону. – Крайне неуместно хранить спиртное в моих покоях.
Проще всего было дотянуться до пыльной бутылки лимончелло, которую она забыла охладить, и Алесса вытащила ее, что он рассмотрел. Данте приподнял бровь. Она вернула бутылку назад.
Прикусив язык, она подтолкнула кончиками пальцев тяжелый графин и приготовилась поймать его другой рукой, как только тот опрокинется через край.
Длинные загорелые пальцы схватили его прямо у ее лица, и Алесса отдернула руку. Прижавшись спиной к шкафчикам, она повернулась, чтобы отругать Данте.
И лишилась дара речи.
Он стоял так близко к кухонной стойке, что практически примостился между коленями Алессы, его темные глаза оказались прямо перед ее лицом, и ей не составило труда сосчитать в них вкрапления золота.
Его взгляд упал на ее губы.
– Назад, – пискнула она. – Мне не нужна на совести еще одна смерть.
Удерживая графин с большей осторожностью, чем он проявлял за свою жизнь, Данте развернулся и прислонился к стойке, все еще стоя слишком близко.
– Я был бы сам виноват, не так ли? – Он вытащил пробку и сделал глоток. – О, вкусно.
– Мне все равно пришлось бы жить с чувством вины и искать нового телохранителя. – Алесса выбрала два стеклянных бокала и спрыгнула на пол. Она бросила на него выразительный взгляд. – Они именуются бокалами для напитков.
– Очаровательно. – Он протянул ей графин, вздохнул, когда она отвергла предложенную тару, и поставил его на стол.
Алесса налила себе немного, а затем закупорила бутылку и прижала ее к груди. Заложник.
– Давай сыграем в игру.
– А?
– В игру. – Отвлечение от ее социального провала.
– В какую?
– Игру на выпивку. – Она сделала глоток, как подобает леди, и позволила вызову повиснуть в воздухе.
Он рухнул на стул, который с громким стуком облокотился о столик.
– Слушаю.
– Правда или вызов. Когда до тебя доходит очередь, ты выбираешь.
Данте откинулся на спинку, приподнимая стул на задних ножках и всем своим видом показывая скептическое отношение к происходящему. В один прекрасный день он сядет в лужу, и она надеялась, что в этот момент очутится рядом.
– Если не выполняешь задание или не отвечаешь на вопрос, то пьешь.
Его губы медленно растянулись в улыбке.
– Согласен.
– Ты собираешься на все отвечать «нет», правда?
– Ага. – Передние ножки стула с глухим стуком опустились на пол.
– Нет уж. – Она крепче сжала графин. – Я не налью, пока ты не согласишься принять активное участие.
Он щелкнул пальцами, чтобы она продолжила наливать.
– Отлично. Но я не собираюсь называть
