Библейская история древнего мира и античная мифология - Андрей А. Грачев

Матерью Фаэтона греческие мифы обычно называют Климену, однако, согласно Гигину, ею была Меропа – одна из Плеяд, дочерей Атланта и Плейоны. Миф сообщает, что опечаленные участью своего отца Атланта, семь дочерей океаниды Плейоны покончили с собой и были превращены в звезды, но одна из них, Меропа – светит тускло. Аналогичные мотивы мы находим в тувинских легендах, которые также помнят времена, когда в Плеядах было семь звезд, и на земле было очень холодно, но после того, как забрали одну звезду – потеплело, что является еще одним, хотя и весьма сжатым, пересказом событий Рагнарека.

Падение Фаэтона и Девкалионов потоп произошли во время жизни первых поколений «медного века» (ровесников Нахора и Фарры), что дало повод Аполлодору утверждать, что «медное поколение» было уничтожено потопом, а новые люди возникли из камней, брошенных Девкалионом и Пиррой. Как ни странно, более-менее рациональное объяснение этому мифу можно найти в легендах аборигенов Индонезии: «Однажды, говорят они, морской прилив поднялся так высоко, что залил весь остров, все живые существа потонули; осталась в живых только одна женщина… Муки голода заставили ее бродить по земле в поисках пищи. Не найдя ничего съедобного, она в отчаянии вернулась на берег, где еще надеялась поймать рыбу. И действительно, она увидела рыбу, но, когда попыталась поймать ее, рыба скользнула к одному из мертвых тел, множество которых плавало в воде и валялось на берегу. Чтобы не упустить ее, женщина подняла камень и ловко бросила его в рыбу, но та скрылась во внутренностях трупа. Женщина побежала к рыбе, но не успела сделать несколько шагов, как вдруг, к великому своему изумлению, увидела перед собой живого мужчину. Зная, что она была единственным человеком, пережившим потоп, она спросила мужчину, откуда он взялся; тот ответил, что кто-то ударил его мертвое тело, отчего он вернулся к жизни. Тут женщина рассказала ему о всех своих испытаниях, и оба решили попробовать, нельзя ли оживить всех других мертвецов таким же образом, то есть бросая камни в мертвые тела. Сказано – сделано. Под ударами камней ожили утонувшие люди, и таким образом остров был вновь заселен после великого потопа» (Дж. Фрезер, Фольклор в Ветхом Завете,4).

Уцелевших от Девкалионова потопа «деревянных людей», т. е. людей «серебряного века», потомков Инаха-Аска и Мелии-Эмблы, книга индейцев киче (майя) Пополь-Вух называет обезьянами. В какой-то степени это верно – именно в «серебряном веке», после падения Вавилонской башни появились так называемые «нечистые (дивьи) народы». «Пришедшие в отчаяние (деревянные люди) побежали так быстро, как только могли; они хотели вскарабкаться на крыши домов, но дома падали и бросали их на землю; они хотели вскарабкаться на вершины деревьев, но деревья стряхивали их прочь от себя; они хотели скрыться в пещерах, но пещеры закрыли свои лица. Так совершилась вторая гибель людей сотворенных, людей созданных, существ, которым было назначено быть разрушенными и уничтоженными; и уста и лица всех их были искалечены. Говорят, что их потомками являются те обезьяны, которые живут теперь в лесах; это все, что осталось от них, потому что их плоть была создана Создательницей и Творцом только из дерева» (Пополь-Вух,1,3). Пользуясь современными формулировками, речь идет о неандертальцах времен позднего плейстоцена, отличавшихся звероподобной внешностью (низкий лоб с надбровным валикоми, мощные челюсти, резко выступающий затылок – так называемый «неандертальский шиньон», вытянутая вперед лицевая черепа и т. д.).

Известно, что неандертальцы были каннибалами, использовали каменные орудия, у них не было членораздельной речи, что подверждается отсутствием подбородочного выступа и строением внутреннего уха. Если сравнивать с персонажами греческих мифов, все это вкупе дает типичный портрет сатиров и силенов, которых было много после падения Вавилонской башни, но в Римскую эпоху они почти исчезли. «Невдалеке от Диррахия расположена Аполлония, а с нею рядом Нимфей – священное место, где в горах, среди зелени лесов и лугов, бьют источники неугасимого огня. Рассказывают, что здесь поймали спящего сатира, такого, каких изображают ваятели и живописцы. Его привели к Сулле и, призвав многочисленных переводчиков, стали расспрашивать, кто он такой. Но он не произнес ничего вразумительного, а только испустил грубый крик, более всего напоминавший смесь конского ржания с козлиным блеянием» (Плутарх, Сулла,27). Неандертальцы обладали короткими и несколько изогнутыми бедренными костями, поэтому палеоантологи представляли их передвигающимися на полусогнутых ногах – типичная походка сатиров, которые, тем не менее, отличались необыкновенной быстротой. Кстати сказать, в отличие от панов, считавшихся козлоподобными, у сатиров отсутствовали копыта, о чем свидетельствуют их многочисленные изображения на греческих амфорах. Укрываясь в труднодоступных местах, остатки сатиров и панов дожили до наших дней, но их природа совершенно не изменилась. Существ под названием лешие, алмасты, йети и прочие отличает одна особенность – истошные крики и способность насылать панический страх. Любопытно, что в последнее время в рамках реанимации дарвинизма предпринимаются попытки «очеловечить» неандертальцев – якобы их останки ранее были неправильно реконструированы, и они мало чем отличались от настоящих людей. Как это согласуется с отсутствием речи и по-звериному вытянутым назад обезьянообразным черепом – не понятно.

Что касается кроманьонцев, якобы пришедших на смену неандертальцам, археологические находки подтверждают, что их средний рост составлял более 180 см, они жили по большей части в пещерах, не зная металлов и пользуясь каменными и костяными орудиями труда. На основе этого мы можем отнести их к племенам, так и оставшимся навсегда в каменном веке – пещерным дикарям античности. Об одном из таких племен – эфиопах Ливии, сохранилось упоминание у Геродота (История,4,182): «Так вот, эти гараманты охотятся на пещерных эфиопов на колесницах, запряженных в четверку коней. Ведь пещерные эфиопы – самые быстроногие среди всех людей, о которых нам приходилось когда-либо слышать. Эти пещерные жители поедают змей, ящериц и подобных пресмыкающихся. Язык их не похож ни на какой другой: они издают звуки, подобные писку летучих мышей». Потомки ливийских кроманьонцев проживали на Канарских островах еще в XVII веке после РХ – это знаменитые гуанчи, рослые и выносливые, бегавшие по рассказам испанцев с быстротой лошади. Гуанчи-кроманьонцы сохранили многие обычаи своих предков – предпочитали жить в пешерах, добывали огонь трением деревянных палочек, использовали каменные орудия труда, разговаривали при помощи свиста (язык сильбо) и для замужества откармливали девушек до 100 килограммового веса (отсюда изображения так называемых палеолитических Венер, часто встречающиеся при раскопках).

Последнее обстоятельство сближает кроманьонцев-троглодитов с разговаривающими на напоминающем сильбо так называемом «щелкающем языке» племенами бушменов и готтентотов капоидной расы (монголоидные негры), женщины которых отличаются повышенным отложением подкожного жирового слоя