Смешно или страшно - Кирилл Круганский

Он вошел. Это было кафе. Пахло кофе, чаем, карамелью и одновременно – ничем. За крохотными столиками сидели по одному посетители. Каждый был чем-то занят: кто рисовал что-то, кто читал книгу, кто чесал ногу. Все глядели сосредоточенно и важно. За прилавком стоял улыбающийся розовощекий парень в фартуке, на котором был нарисован Ленин, обведенный звездой. “Звездный рубль”, – догадался Кириллыч. Он подошел ближе. Парень перегнулся через прилавок, будто что-то хотел сказать, но вместо этого приветливо похлопал Кириллыча по плечу и погладил по щеке, как если бы они в детстве мылись в соседних корытцах и до сих пор сохранили прежние дружеские чувства. Потом парень указал на большое расшитое черное одеяло за спиной. Толстыми красными нитками на нем был вышит ассортимент кафе.

Чашка кофе – 20 коп.

Ковшик кофе – 40 коп.

Кастрюлька кофе (мал.) – 60 коп.

Кастрюлька кофе (бол.) – 1 руб.

Таз кофе (на компанию) – 3 руб.

Также предлагали чай, творожные кольца и пирожки с вареньем. Кириллыч ткнул пальцем в верхнюю строчку, потом в творожное кольцо, заплатил и сел. Парень принялся варить кофе, щипцами положил на блюдечко кольцо, отсчитал две салфетки и, улыбаясь, показал на Кириллыча пальцем. Кириллыч подошел и увидел, что на белоснежной кофейной чашке парень написал “незнакомец”. Сев за столик, он разглядел, что у всех посетителей были на чашках надписи: “Сережа”, “шутник”, “Лариса”… Кириллыч принялся за кофе. Он редко пил его, а если и пил, то растворимый. Но, надо сказать, растворимый был много приятнее. Этот, из “Звездного рубля” напоминал угольный компот с сахаром, вздумай кто варить такой напиток. Творожное кольцо сквозило холодным безвкусием и очень напоминало кофе. Кириллычу представилось, что в задней комнате кафе торчит одна-единственная труба, из которой хлещет горячая мутная струя. Застыв, она становится пирожками и кольцами, а в горячем виде ее подают как кофе и чай. Как можно было предлагать такое болото с такой ослепительной улыбкой, Кириллыч не понял. Списав все на зачаточность происходящего, он прикончил заказ.

Когда он утирал салфеткой недовольные губы, явился Пчельницкий. Он передал Кириллычу записку от старухи. Там стояло:

СМС

Следуй за Пчельницким в гостевой домик. Вечером он отведет тебя ко мне, будь дома.

Кириллыч с радостью покинул “Звездный рубль”.

По дороге, пользуясь бесплатностью, он обменивался с Пчельницким СМС и узнал немного о Рассветовке. Здесь жили примерно триста человек, а старуха была деревнеобразующим предприятием. Она и приближенные к ней женщины решали, кто останется здесь, кто отправится в какую-нибудь должность (как, например, пастух), а кого надо распределить в город или область. Рассказал Пчельницкий немного и о СПИДЕ – заболевании, которое острой косой прошлось в том году по жителям. Кириллыч ничего не знал о такой болезни. Это был особо разрушительный вид кашля, сотрясающий тело человека до внутренностей. Дома, в постели, он был не опасен, но стоило показаться на улице, как раскат кашля бросал больного под колеса трактора или сбрасывал с обрыва в реку. Полегло восемь рассветовских, посетовал Пчельницкий, один из них особенно часто пользовался его услугами.

Дом, куда Пчельницкий привел Кириллыча, был тоже кирпичный, двухэтажный, недалеко от площади. Одновременно там могло гостить четыре человека, но сейчас Кириллыч пришел один, и три комнаты были заперты. Зато целая комната, кухня и ванная – открыты.

Пчельницкий ушел работать дальше. Кириллыч принял душ и разлегся на кровати. До встречи со старухой оставалось еще порядочно. Он встал и оглядел книжную полку. Филипп Довлатов, Шамиль Быков, Федор Елизаров – эти имена Кириллыч видел на книгах впервые. Он вытащил наугад одну книгу – “Мешок” Филиппа Довлатова – стал читать. Первый же рассказ растрогал его чуть не до слез.

Скоро он проголодался. Холодильник пустовал, и Кириллыч решил отыскать магазин. Он вышел из дома, наугад пошел в сторону площади и быстро нашел его. Магазин был совсем не похож на деревенский или на гастрономы, которые Кириллыч посещал в городе. Здесь продавались сразу все товары: бакалея, скобяные изделия, хозяйственные товары, хлеб, мясо и так далее. Все лежало на полу огромными кучами. Продавцы же напоминали парня из “Звездного рубля”: лучились здоровьем, щеками и улыбками. Многие товары были Кириллычу не знакомы. Скорее даже знакомых попадалось меньше. Он обрадовался, когда нашел масло, хлеб, яйца и вареную колбасу. Они продавались вместе, в одной упаковке и назывались “Завтрак ретрограда”. Кириллыч схватил его, оплатил на кассе, отразив пренебрежительный взгляд кассирши, и поспешил на свежий воздух.

После еды он снова взялся за “Мешок” и через несколько рассказов уснул. Ему снилась Оградовка, дорога, пони. Его разбудил Пчельницкий, сильно постучав в дверь.

Кириллыч вдруг разволновался. Как себя вести? Что говорить, вернее, писать? Ведь сейчас, по сути, решалась его жизнь. Пчельницкий, заметив его волнение, ласково потрепал Кириллыча по руке.

Идти далеко не пришлось. Дом старухи стоял на площади. Дверь была открыта, и они просто вошли. Прошли через сени, небольшую первую комнату и оказались где-то, вроде гостиной или столовой. За накрытым столом сидела старуха, ровно такая же, как на фотографии у лесника, а по бокам – по две женщины в одинаковых охряных платьях. Кириллыч испугался так, что даже не мог разглядеть: закончится встреча хорошо или скверно.

Старуха была крупная, но не безобразная. В Оградовке жили несколько десятипудовых старух, но эта смотрелась мельче. На голове у нее был повязан симпатичный платок, а глаза глядели так, как будто она была слепая. Она махнула рукой, какой-то мужчина, который, видимо, тут играл роль слуги, влетел с подносом, а Кириллыч сел. Все потянулись за салфетками, стаканами, кувшинами. Остался стоять только Пчелинский: на него за столом не рассчитывали.

Старуха жестом показала Кириллычу, чтобы он ел. Кириллыч оглядел стол: какие-то салаты с сухарями, зеленые ягоды, булки, начиненные котлетами, обжаренные шарики непонятно чего и все в этом духе. С трудом Кириллыч обнаружил картошку, спрятанную под укропом, и поужинал ею. Пока он ел, он лишь однажды взглянул на старуху, она улыбнулась ему. “Может, я правильно выбрал картошку?” – подумал он. Остальные ели с аппетитом и все подряд. Лилась из кувшинов газировка, блистало в бокалах белое вино.

После внесли чай. Кириллыч увидел творожные кольца. Еще появились конфеты, но он ограничился чаем, лишь смело добавив в него немного молока. Для всех, кроме него, ужин прошел весело. Приближенные женщины толкались локтями, смеялись, таскали друг у друга еду, сладости. Кириллыч не видел этого, но пару раз они даже вытащили у старухи из тарелки какие-то