Легальный нелегал - Наиль Булгари

— Ты как относишься к рыбалке?

Поглощённый в изучение нудных параграфов, машинально отчеканил только что прочитанное:

— …Воздерживаться от оказания помощи любому государству, против которого…

— Полностью с тобой согласен, — рассмеялся Павел Сергеевич, закрывая «Международное право». — Так как насчёт рыбки половить?

— Согласен, но вот…

— Тогда на сборы десять минут. Машина у гаражей.

До места ехали два часа, большей частью по просёлочным дорогам. Павел Сергеевич оказался хорошим рассказчиком анекдотов. Зная их великое множество, поддерживал во мне бодрое настроение. Закончив рассказывать анекдоты, перешёл на красоты местной природы, преувеличивая её достоинства над другой флорой.

— Я, Коля, возвращаясь из очередной командировки, брал бутылку «Русской», хлеб, сальца, огурчики и уезжал в лес, поближе к речке. И чтобы недалеко располагалась деревушка с церквушкой.

Не подлаживаясь под вкусы начальства, выразил свое предпочтение и слегка поддел куратора:

— Мне больше степь по душе, ковыльно-золотая, пахучая, волнистая да широкая. А в лес подышать и поесть чёрного хлеба выезжал полковник Исаев Максим Максимович, он же Штирлиц.

Ничуть не обидевшись, Павел Сергеевич согласился:

— Ну и ладно.

К озеру подъехали с южной стороны. Не производя рекогносцировки, полагаясь на «хорошо клюет там, где нет рыбака», размотали снасти. Единственный спиннинг со старой катушкой поставили на самодельную, сделанную из проволоки подставку. По рыбацкому обычаю трижды поплевав на наживленный крючок, забросили удочки.

Догадываясь, что Павел Сергеевич вытянул меня на волю не ради удовольствий, всё же задавать вопросы, висевшие на кончике языка, не спешил.

Окинув озеро через солнцезащитные очки, вроде как задавая вопрос исключительно себе, куратор произнёс:

— Должна быть рыба, уверен!

— Я тiльки на Днiпру бачил велику рибу. У цем же багнище, мабудь жаби, змии, та водяний.

— Ну кто же сравнивает? — улыбнулся Павел Сергеевич.

И, закурив, протянул пачку мне.

— Проверяете? Знаете же, что бросил дымить. Через две тренировки бросил, когда лёгкие через все отверстия полезли и сердце в горле застряло.

— Это я отвлекаю тебя от тоски.

Наконец я решился:

— Пал Сергеич, вопрос можно?

Тот, проверив наживку, передвинув поплавок повыше, забросил леску чуть ли не в камыши. Отогнав табачным дымом мошкару, присел на складной стульчик. Задумчиво глядя на зеркало воды, не оборачиваясь сказал:

— Садись поближе, я тебе кое о чём поведаю.

Присев рядом, плюнув на удочки и обитателей озера, я обратился в слух.

— Во все детали посвящать не стану, работа в этом направлении продолжается, но кое о чём поведать можно, — начал Павел Сергеевич.

Мне нравилась его манера вести разговор — как можно меньше использовать профессиональный жаргон. Будь я на его месте, обязательно сотворил гранитно-холодное лицо, поозирался по сторонам, заглянул под воду, оббегал прибрежные кусты, взял подписку о неразглашении и только после этих действий вместо слова «работа» таинственно, сквозь щёлку губ, выдавил из себя слово «операция»; многозначительно почесав подбородок, процедил бы ещё тише: «под глубоким прикрытием».

Это, Коля, была моя вторая командировка, но уже в Пакистан. Работали мы по ядерной программе этой исламской республики. Работа шла тяжело. Местная контрразведка работала исправно и грамотно — выучка-то у них британская! В таких условиях наша легальная резидентура смогла, и за это ей спасибо, отвлечь на себя часть местных контрразведчиков. Наша небольшая группа работала автономно и без осечек. Самое сложное было — не сама конечная цель, к лаборатории мы всё же подобрались, сложно было перевоплотиться в добропорядочного, законопослушного пакистанца и не менее трудным — поверить в свою легенду, сродниться с ней. Представь меня бородатого, в шальварах, камизе, [4] с покрытой тюрбаном головой, торгующего на базаре всякой всячиной, спорящего с покупателем и не забывающего, что ты правоверный мусульманин, обязанный в час молитвы обратиться лицом в сторону Мекки, да сквозь прикрытые глаза наблюдать за своим товаром. Получалось у меня это хорошо, будь по-другому, сам понимаешь, не рыбачил бы сейчас. Недавно от вынужденного госпитального безделья почитал книжку одного писаки. Герой того романа — куда там Джеймсу Бонду со всей английской разведкой и контрразведкой! Послушай, какую характеристику он даёт своему герою, когда тот заканчивал непонятно какое заведение: «За время обучения зарекомендовал себя исключительно с положительной стороны. Храбр и инициативен. Имеет неординарные способности. Хладнокровен и беспощаден к врагам. Выдержан. Владеет несколькими видами единоборств, шестью иностранными языками. Стрелковая и физическая подготовка отличная. Проводимую Президентом РФ линию внешней политики понимает и одобряет. Честен, неподкупен. Обладает ценным качеством — сообразуясь с внешней обстановкой, способен быстро вжиться в образ и мыслить категориями общества страны пребывания. Холост. Государственную и служебную тайну хранить и оберегать умеет. Достоин направления в резидентуру США». Я, когда прочитал, смеялся до коликов. Каково, а? — имей мы таких сотрудников — горя б не знали. Выучил я эту характеристику и преподнёс нашим кадровикам как продукт чужого творчества. Кадровики наши, люди с юмором, спрашивают, у какой разведки, мол, такой «продукт» перекупил?

А парня того автор в Штаты отправил?

Мне было забавно наблюдать, как седеющий наставник по-ребячьи переживал нахальство автора суперромана о суперразведчике.

Отправил «нелегалом». За полгода тот сумел завербовать пару дюжин американцев. Кого только среди тех несчастных предателей не оказалось: артисты, журналисты, священнослужители всех конфессий, рабочие секретного завода, путаны и даже попался на крючок потерявший бдительность сенатор от партии республиканцев. К автору я не в претензии, допускаю, что это хороший, честный человек, который хотел из самых добрых побуждений окружить наши спецслужбы ореолом таинственности, показать сотрудников с высочайшим интеллектом, честными, исключительно патриотами. Однако, Коля, жизнь вносит свои коррективы. В нашей конторе случаются предательства — причины разбирать не станем. Огорчает и пугает непрофессионализм некоторых сотрудников, попадаются, увы, случайные люди, видевшие в нашей работе только романтику ухаживания за красивыми женщинами, дипломатическими приёмами с дорогой выпивкой, солидной зарплатой и статусом, но не желающие видеть в работе грязь и пот. Меня коробит, когда так называемые «блатники», закончив наши заведения, направляются в центральный аппарат, в заграничные представительства или в аналитику. От таких спецов вреда больше, чем пользы.

— Получается, я тоже по протекции?

Павел Сергеевич оценил мою колкость.

— Конечно, и о ней знают уже три человека.

— Виталий?

Наставник проверил мою память:

— Какое основное правило сотрудника нашей конторы?

Без запинки ответил:

— Знать только то, что тебе положено знать.

— Вот. И я, исходя из протекционизма, заткну тобой дырку, где красоту женщин под паранджой не увидишь; вместо дипломатических приёмов и контактов с интересными для