Сын Одина - Сим Симович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Виктор получил то, чего хотел. Но цена, которую заплатил за это мир, была неизмеримо высока.
И это было только начало.
Глава 13
Глава 13: Разбитое сердце
Три месяца прошло с тех пор, как они покинули руины Асгарда. Три месяца, в течение которых мир медленно погружался в хаос, а между Виктором и Кристиной росла пропасть непонимания.
Они остановились в небольшом городке на берегу моря, надеясь найти покой среди простых людей. Но покоя не было нигде. Небо над городом постоянно меняло цвет — то становилось кроваво-красным, то зеленоватым, то вовсе чернело среди дня. Море штормило без ветра, а рыбаки рассказывали о странных созданиях, поднимающихся из глубин.
— Опять землетрясение, — сказала Кристина, чувствуя, как дрожит пол в их комнате на втором этаже таверны.
Виктор не ответил. Он сидел у окна, глядя на море, и его лицо было каменным. За последние месяцы он почти перестал говорить, словно слова потеряли для него всякий смысл.
— Виктор, — позвала его Кристина. — Мы не можем продолжать делать вид, что ничего не происходит.
— Что ты имеешь в виду? — Он повернулся к ней, и в его глазах мелькнуло что-то холодное.
— Ты знаешь, что я имею в виду. — Кристина встала и подошла к нему. — Мир рушится. Каждый день становится хуже. А ты просто сидишь и смотришь.
— И что я должен делать? — В голосе Виктора появились раздражённые нотки. — Боги мертвы. Порядок нарушен. Это уже нельзя исправить.
— Можно попытаться! — Кристина села рядом с ним. — Ты обладал силой богов. Возможно, часть её ещё осталась. Возможно, можно...
— Возможно, что? — перебил её Виктор. — Воскресить Одина? Восстановить Асгард? Отменить то, что уже сделано?
— Да! — Глаза Кристины вспыхнули надеждой. — Если есть хотя бы шанс...
— Нет никакого шанса, — холодно отрезал Виктор. — И даже если бы был, я бы им не воспользовался.
Кристина застыла, словно не поверив услышанному.
— Что ты сказал?
— Я сказал, что не стал бы этого делать, — повторил Виктор, поворачиваясь к ней. — Даже если бы мог воскресить богов, я бы не стал. Они получили то, что заслужили.
— Но мир...
— Мир может гореть в аду! — Виктор встал, и в его голосе прозвучали нотки той ярости, которая спала в нём семьдесят лет. — Этот мир отнял у меня тебя! Этот мир заставил меня страдать! Почему я должен его спасать?
Кристина отшатнулась, словно он ударил её.
— Виктор, ты не можешь так говорить. Здесь живут миллионы невинных людей...
— Невинных? — Виктор рассмеялся, и в этом смехе не было ничего человеческого. — Где были эти невинные люди, когда я искал способ тебя спасти? Где была их помощь, их сострадание?
— Они не знали о моём существовании!
— Именно! — Виктор ударил кулаком по подоконнику, и дерево треснуло. — Им было всё равно! Как и мне теперь всё равно до них!
Кристина медленно поднялась, глядя на него с выражением растущего ужаса.
— Ты изменился, — прошептала она. — Ты стал кем-то другим.
— Я стал тем, кем должен был стать, — ответил Виктор. — Тем, кто не позволит больше никому причинить мне боль.
— Даже мне?
Вопрос повис в воздухе между ними. Виктор смотрел на неё, и в его взгляде было что-то, что заставило Кристину сделать шаг назад.
— Ты больше не можешь причинить мне боль, — сказал он наконец. — Потому что я больше ничего не чувствую.
— Неправда, — Кристина покачала головой. — Ты чувствуешь. Просто прячешь свои чувства за льдом и ненавистью.
— Возможно, — согласился Виктор. — Но лёд защищает меня лучше, чем любовь.
— Любовь не должна защищать! — крикнула Кристина. — Любовь должна открывать сердце, делать нас лучше, добрее!
— Любовь сделала меня убийцей, — холодно ответил Виктор. — Любовь к тебе заставила меня уничтожить богов. Любовь разрушила мир. Так что не говори мне о том, что она должна делать.
Кристина смотрела на него, и слёзы текли по её щекам.
— Это не любовь, — прошептала она. — То, что ты чувствуешь, — это одержимость. Болезненная привязанность, которая разрушает всё вокруг.
— Называй это как хочешь, — Виктор пожал плечами. — Мне всё равно.
— А мне не всё равно! — Кристина подошла к нему, схватила за руки. — Виктор, послушай меня. Тот человек, которого я полюбила, был добрым. Благородным. Готовым пожертвовать собой ради других. Что с ним случилось?
— Он умер, — ответил Виктор, высвобождая руки. — Умер в тот день, когда увидел тебя превращённой в статую. То, что ты видишь сейчас, — это всё, что от него осталось.
— Тогда я не могу быть с тобой.
Слова упали между ними, как топор палача. Виктор застыл, словно не поверив услышанному.
— Что ты сказала?
— Я сказала, что не могу быть с тобой, — повторила Кристина, и голос её дрожал. — Не с тем, кем ты стал. Не с убийцей богов. Не с тем, кто готов позволить миру сгореть ради своей ярости.
— Но я сделал это ради тебя! — Что-то треснуло в голосе Виктора. — Всё, что я делал, было ради тебя!
— Я этого не просила! — крикнула Кристина. — Я никогда не просила тебя убивать! Никогда не просила разрушать мир!
— Тогда чего ты хотела? — Виктор схватил её за плечи. — Чего ты от меня хочешь?
— Я хочу, чтобы ты стал тем, кем был! — Кристина попыталась высвободиться, но его хватка была железной. — Добрым! Человечным! Способным на сострадание!
— Этого человека больше нет!
— Тогда я ухожу.
Виктор отпустил её, словно её слова обожгли его.
— Ты не можешь, — прошептал он. — Ты не можешь меня оставить. Не после всего, что я для тебя сделал.
— Именно поэтому я и ухожу, — ответила Кристина, отходя к двери. — Потому что то, что ты сделал, неправильно. И я не могу быть частью этого.
— Кристина, пожалуйста...
В голосе Виктора впервые за месяцы появились человеческие нотки. Отчаяние, страх, боль — всё то, что он так тщательно скрывал
