Руссиш/Дойч. Семейная история - Евгений Алексеевич Шмагин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Скрепя сердце Максим с доводами сестры согласился, но знакомиться с новыми родственниками пока отказался. Как-то не вписывался этот внезапный поворот судьбы в его жизненные планы.
Как раз после отъезда братишки Ваську вызвали на дружеский разговор куда надо.
– Василиса Борисовна, вам случайно не известно имя «Шпрингдерхаузен»? – Торжественно и в то же время сверля Ваську глазами вопрошал кто надо в расчёте, что допрашиваемая дамочка стушуется, с ходу начнёт изображать непонятливую дурочку и тут же запутается в показаниях.
Но неожиданно для любопытствующего коллеги по цеху она изрекла:
– Конечно, и даже очень хорошо.
Васька подробно рассказала о знакомстве в поезде и об исторических изысканиях западногерманской фирмы, которая ещё до Великой октябрьской социалистической революции одной из первых за рубежом осознала перспективы нашей родины и пыталась наладить взаимовыгодные экономические отношения.
– Сейчас модно докапываться до истоков, и нынешние наследники, никогда не бывавшие в Осташкове, справедливо пытаются навести справки, – уверенно, как по написанному, барабанила Васюта. – А Осташков – это начало нашей семейной истории, и мы с мамой старались помочь добрым людям выстроить генеалогическое древо владельцев компании. Мой дед, видный участник революционного движения в Тверской губернии, был одним из клиентов фирмы. Между прочим, её продукция, по некоторым данным, шла в Кремль. Помните знаменитую картину «Ходоки у Ленина»? Так вот, изображённая на ней мебель кремлёвская сделана на германских станках, только факт этот, как гостайну, запрещено обнародовать.
И в отличие от малодушных и пассивных коллег-дипломатов, просиживающих штаны в прокуренных кабинетах нашего посольства, – с гордостью и осмысленным выражением, как на концертах в детстве, декламировала
Василиса, – мы с мамой настойчиво рекомендовали немцам возобновить взаимодействие с Советским Союзом, внести вклад в политику разрядки напряжённости. И если они надумают пойти на этот шаг, обратятся к нам, в посольство СССР в ГДР, а не в ФРГ. По-моему, такой подход всецело отвечает установкам Петра Андреевича Абрасимова. Неслучайно ведь тот намедни говорил, что ключ к решению германского вопроса лежит в Берлине, а не в Бонне.
Кто надо принял эти объяснения к сведению, однако потребовал, чтобы Василиса собрала о Шпрингдерхаузенах более обстоятельные сведения – точные даты и места рождения, род занятий, политические взгляды, отношение к СССР и прочее. Затем эту информацию пробьют по специальной картотеке и определят, не работают ли эти западные немцы на ЦРУ или другие разведки.
– Вам надо, вы и выискивайте это, – отрезала Василиса кому надо. – А я лучше вообще перестану с ними встречаться. И сами уговаривайте бизнесменов из ФРГ торговать с нашей страной.
– А вот это, – обрадовался кто надо, – самый разумный вариант, который удовлетворит нас в наибольшей степени. На том и порешим.
Два года пребывания в совпосольстве в Берлине оставили в биографии Василисы глубокий след. Подрастал наследник дома Селижаровых – Демьян Александрович, похожий на маму и чуть-чуть на папу. За Дёмушкой присматривала жена одного из комендантов, радовавшаяся возможности приработка. Потребности в финансовых средствах Василиса не испытывала. Родственники с Запада щедро выполняли любые просьбы. Но и дёмушкин отец от обязательств не отлынивал. Каждый месяц Васька направляла ему дипломатической почтой фотографии любимого сынка. Об открывшихся архивах её семейной истории он не догадывался.
Однажды дедушка Максимилиан решился предложить Василисе перебраться на постоянное место жительство в ФРГ с сохранением советского или с приобретени-
ем германского гражданства. Обстоятельно взвесив все «за» и «против», Васюта ответила отказом, предпочтя не совершать радикальных перемен в положении, которое её вполне устраивало.
Приближался первый по-настоящему красивый юбилей, персональный Праздник жизни – 25-летие со дня рождения, и своё будущее она связывала только со страной, где родилась и выросла. Не в последнюю очередь заботилась и о будущем брата, в котором видела самого близкого для себя человека и дипломата, способного освоить высший пилотаж профессии.
Два года назад с помощью Александра Юрьевича Василиса поступила на заочное отделение Историко-архивного института, который намеревалась закончить во что бы то ни стало. В Берлине удалось познакомиться с целой плеядой интересных людей из разных сфер отечественной жизни, прибывавших сюда по различным поводам. Столица ГДР в то время исполняла роль главного центра зарубежных прогулок советской элиты. Большинство сотрудников всеми силами старалось отлынивать от окучивания многочисленных делегаций с родины, бесцеремонно принимавших посольство за транспортное агентство и турбюро, а то и службу эскорта. Встречать и провожать – куда ни шло, но выступать в роли экскурсоводов по музеям, магазинам и злачным местам – это чересчур.
А Василисе, напротив, нравилось заводить знакомства и даже угощать «метром пива», как принято в Берлине, и свиной рулькой знатных соотечественников, не располагавших излишками даже гэдээровских марок. Поэтому, рассуждала она с перспективой, было бы грешно не воспользоваться их услугами по возвращении в Союз.
Шурик железно соблюдал достигнутые в Москве договорённости – к «супруге» не приставал, а та и не требовала от него исполнения супружеских обязанностей. В посольском доме Васюта решительно отметала притязания всех ухажёров вне зависимости от их должностного положения. Долгое время к ней приставал один из «ближних». Ради того, чтобы затащить её в постель, он даже рассекре-
тил сведения Штази, касающиеся её персоны. Но у этого второго секретаря в звании майора госбезопасности так ничего и не получилось. Обиду на обворожительную девушку затаил не он один.
Природа берёт своё. Васяня, ласкавшая взгляды мужчин не только родного диппредставительства, пару раз занималась любовью с приглянувшимся ей великорослым красавцем-дипломатом из посольства Чехословакии, ещё несколько разочков – со смазливым артистом со студии ДЕФА, с которым обменялись визитками на приёме в ЗэБэ по случаю кинофестиваля «Берлинале», иногда – с авторитетными членами советских делегаций, прибывавших из центра на конструктивные переговоры о взаимодействии с товарищами из братской ГДР.
Но в основном она хранила верность Александру Юрьевичу, по-прежнему заверявшему её и себя самого в неизменной преданности и скором, очень скором расставании с законной, но опостылевшей женой. Мода на омоложение супруг придёт в верхний эшелон министерства иностранных дел немного позднее, вместе с распадом великого государства. Но основы этого поветрия, глубоко укоренившегося в эпоху демократии, закладывались уже тогда, во времена крайне строгих советских нравов, среди которых сексу место не предназначалось.
В сентябре 1971 года завершились четырёхсторонние переговоры по статусу Западного Берлина. В соответствии с подписанным на этот счёт соглашением в ЗэБэ учреждалось генеральное консульство Советского Союза. Вся мидовская германистика в момент сообразила, что на свет рождается уникальное загранучреждение, которое воплотит в жизнь вековую
