Геноцид армян. Полная история - Раймон Арутюн Кеворкян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
По мнению Бозарслана, успех, достигнутый «обобщением» Гёкальпа, во многом обязан мастерству, с которым тот сочетал «элементы, поддержанные тремя различными течениями мысли», туркистами, исламистами и вестернистами, при этом умело преодолевая противоречия между ними. Один конкретный элемент имел для Гёкальпа решающее значение для успешной реализации его программы подавления «османского космополитизма». Задуманное как «хирургическая операция», искоренение иттихадистского «космополитизма» позволило его ведущему идеологу «навязать свою формул “отуречивания, исламизации, вестернизации”, словно магическое заклинание»[1092].
В мае 1919 г., на судебном процессе против Центрального комитета иттихадистов председательствующий судья неоднократно допрашивал Гёкальпа, спрашивая, в частности, о его деятельности во главе проверки «Ени Меджмуа», основанной его коллеге. Бехаэддином Шакиром. Его спросили, он ли на самом деле «написал эссе, в котором он утверждал, что тюркизм должен стать программой Турции». Гёкальп подтвердил, что в некоторых из своих эссе он развил свои идеи о тюркизме, который он «считал полезным для османизма». В ответ на вопрос, «не возмутило ли это немусульманские группы» он заявил: «Эти группы постоянно стремились к автономии. Тюркизм оставил другим национальностям свободу при одновременном укреплении турецкого элемента… Я не отрицаю существование и права других национальностей». Перед судьями идеолог отчал, что он выступал за «изгнание» армян, которое он, тем не менее, защищал как крайне необходимую обязанность всех тех, кто стремился к идеалу «объединения турок». На вопрос о внутренней организации Центрального комитета Гёкальп предоставил подробную малоинтересную информацию: «До войны члены Центрального комитета зарабатывали тридцать фунтов в месяц. Во время войны они зарабатывали от пятидесяти до семидесяти фунтов». Раздраженный председательствующий судья приказал кому-то зачитать вслух несколько донесений, полученных Центральным комитетом, о связях Центрального комитета со Специальной организацией. Гёкальп наконец выпалил: «Когда было необходимо, Комитет оказывал поддержку». В ответ на предоставление подтверждения, «что решения о высылке были приняты в Центральном комитете» и, затем, действительно ли Центральный комитет приказал совершить «массовые убийства и акты грабежа», Гёкальп ответил, что они «узнали о них потом и подали жалобу на имя министра внутренних дел. Но были только одни запросы, и все продолжалось, как было»[1093].
В то время как Гёкальп много сделал для разработки и узаконивания проектов Центрального комитета иттихадистов, особенно его программы по искоренению армянского населения, нельзя не обратить внимания на определяющую роль, которую играл д-р Бехаэддин Шакир, другой член Центрального комитета, который претворил эту программу в реальность. До тех пор пока М. Ш. Ханиоглу не высказался о главной роли Шакира в эволюции движения иттихадистов в 1905–1908 гг., было известно очень мало фактов об этом «попечителе храма младотурок», сличающемся тем, что он никогда не выполнял министерские функции и не занимал высокопоставленные административные должности. Действительно, в турецкой историографии практически нет упоминаний о нем. Короткая биографическая заметка, недавно дополненная «исследованиями» одного из ученых, представляет его как «турецкого ученого», который родился в 1880 г. (на самом деле он родился в 1870 г. в Болгарии). Он окончил Военно-медицинскую школу в 1896 г. в звании капитана, а затем его назначили доцентом кафедры судебной медицины в этом же учебном заведении (1900 г.). Как сообщается, он продолжил работать личным врачом принца Юсуфа Иззеддина. Далее, биографические заметки сообщают нам, что, «поскольку он поддерживал республиканские идеи, его призвали в 3-ю армию, расположенную в Эрзинджане. Оттуда ему удалось бежать в Париж. Возвращаясь тайно в Стамбул в [1907 г.], он вступил в контакт с лидерами КЕП [у которого больше не было филиала в столице]. После провозглашения Конституции 1908 г. он вернулся на родину и снова приступил к исполнению своих обязанностей в Военно-медицинской школе. Через год он был назначен профессором судебной медицины на его же медицинском факультете. С 1910 г. по 1921 год он был генеральным секретарем этого факультета [на самом деле, он бежал в Берлин 30 октября 1918 г.]. В этот период он издавал газету «Шура-уи Уммет» и основал периодическое издание «Ени Меджмуа» («Новое обозрение») [ультранационалистическое обозрение, поддерживающее пантюркизм, которое Шакир основал вместе со своим коллегой Зией Гёкальпом].
Наконец, биографическая заметка сообщает нам о том, что Шакир был «осужден силами коалиции», то есть англо-французским союзом, что следует понимать следующим образом: «приговорен к смерти военным судом, основанным в Константинополе вопреки советам британцев». «Спасаясь бегством из Стамбула, — сообщается в заметке, — он нашел убежище в Берлине. Там он был застрелен армянином. Он оставил после себя книгу под названием “Уроки судебной медицины”». Ближе к концу этой заметки сообщается, что «во время Первой мировой войны он отвечал за организацию миграции армян в пределах Турции»[1094].
В докладе о д-ре Бехаэддине Шакире, подготовленном Информационным бюро Армянской патриархии в 1919 г., сделаны другие акценты. Информационное бюро упоминает о его работе как личного врача принца Иззеддина и его деятельности в Центральном комитете иттихадистов до начала войны, сначала в Париже, а затем и в Салониках. Информационное бюро также сообщает о том, что «Специальный совет [«инджуман»], включавший Талаата Бехаэддина Шакира, Назима, Атифа, Ризу. Азиза и Джевдета», курировал все провинциальные «инджуманы», имеющие в своем составе подразделения чете «Специальной организации», и добавляет, что Шакир был членом Центрального комитета, ответственным за проведение ликвидации армян[1095]. В том же докладе указывается, что уже в августе 1914 г. Шакир отправился в Эрзурум в сопровождении черкеса Гусейна Хусни с целью учредить такие «инджуманы» в армянских провинциях и контролировать подготовку подразделений «Специальной организации». Ответственные секретари или специальные делегаты, которых КЕП направлял из каждой области, действовали как его посредники [1096].
В шифрованной телеграмме, которую д-р Бехаэддин Шакир отправил 4 июля 1915 г. из Эрзурума Сабит-бею, вали Мамурет уль-Азиза, с просьбой переслать ее Бошнаку Назим-бею (из Ресне), делегату Комитета в вилайете[1097], очень точно описывается, какую работу выполнял председатель политбюро «Тешкилят-и Махсуса»: «Номер 5, для Назим-бея. Вы уже начали ликвидацию армян, которые были высланы оттуда? Вы уничтожили врагов, о которых вы говорите, что их выслали или изгнали, или же вы просто переселили их в другое место? Дайте мне потную информацию, брат мой». Этот документ переживший чистку файлов «Специально» организации», показывает, что ее лидер не мог организовать все свои операции, путешествуя из одного места в другое на свое знаменитом «служебном автомобиле»[1098], но иногда использовал шифрованные телеграммы для общения.
Далее, в докладе Патриархии обстоятельно проясняется, что Шакир не только нес основную ответственность за убийств; 500 000 армян в шести вилайетах, но и
