Цветок камнеломки - Александр Викторович Шуваев

все, как один, – бойцы раскланялись сначала – между собой, а потом – с бешено орущими от возбуждения зрителями. И, обретя на краткое время дар ясновидца, Майкл с необыкновенной ясностью увидел, что именно потребуется Повелительнице Змей следом.

Но по дороге насмешница-судьба приготовила им и еще одно зрелище из числа нечастых. Костерок, к которому они вышли, не относился к особенно ярким, и при его неверном свете островитянину поначалу показалось, что человек изо всех сил, перекатываясь с боку набок, то так, то этак, с громким, мучительным стоном борется с напавшим на него Изделием из числа тех, что так щедро были представлены Здесь и Сейчас, этой ночью. И – даже не очень удивился, при такой концентрации людей и Изделий какие-либо в этом роде недоразумения должны были произойти просто-напросто по теории вероятности в варианте закона Финнегана, но, приглядевшись, убедился в своей ошибке. Объятия Изделия с неизвестной леди, – а это была леди, – не имели с борьбой ровно ничего общего. Оба главных рабочих органа механизма обладали, казалось, не только скучным и примитивным возвратно-поступательным движением, но еще и пульсировали, раздуваясь чуть ли ни вдвое на прямом ходу каждого цикла, соответственно растягивая оба рядом расположенных физиологических отверстия упомянутой леди. Во всех остальных деталях устройство изделия производило впечатление предельной простоты и функциональности, без малейшего антропоморфизма. За происходящим, – молча или издавая редкие подбадривающие возгласы, – наблюдало около десятка зрителей, Майкл тоже было остановился поглазеть, но провожатая решительно повлекла его прочь.

– Ох-ох-ох, – тоненько прошипела она, сочась дымящимся ядом, – не могла не похвастаться! Нашла что притащить, дура, на Ивана Купала! И вообще, – если с этого начинать, то чем заканчивать, собирается, идиотка? А, – что взять с малолетки…

– С малолетки?

– Да ты что, – слепой, что ли? Край лет шестнадцать, так и того нет… У них модно.

Тогда он, внезапно остановившись, повернулся к ней и спросил, задыхаясь:

– А у вас? У вас – что модно?

– Сперма, дерьмо и кровь – как это символично. – Задумчиво проговорил Майкл. – Со всей наглядностью показывает, из чего именно в конечном итоге состоит жизнь, к каким первоосновам сводится.

– Где, где кровь? – Забеспокоилась его новая знакомая предельно выворачивая шею в практически безуспешной попытке разглядеть потенциально поврежденное место. – Ты что, – с ума сошел?

– Да не волнуйся ты. Про кровь я так, – для красоты. Иначе афоризм получился бы какой-то незаконченный. Не было бы той поэтичности. Понимаешь?

– А-а, тогда ладно… А то я уж испугалась.

– Слово "испугалась" как-то очень плохо сочетается со всем вашим… обликом, милая Танит.

– Кто?

– Богиня была такая у древних финикийцев. Тоже повелевала змеями и изображалась аж сразу с двумя одновременно.

– Это как?

– Да в руках. – Он захихикал. – А не так, как ты думаешь.

– Ничего я не думаю! С чего ты взял?

– Ну… Некоторые основания у меня, согласись, – были. Почему именно этот способ любви?

– Так ведь сказано же, – деловито заговорила она на манер школьницы, отвечающей наизусть затверженный урок, – Сатана все делает в темноте, наоборот и сзади. Лучший способ, когда хочешь почувствовать себя по-настоящему… использованной. Как вещь. Понимаешь?

Он – понимал. Давешнее зрелище как раз и призвано было разжигать страсти и желания именно такого вот рода. Разумеется, – у тех, кто к тому расположен. Хотя, правду говоря, если уж совсем – правду, – то много ли их сыщется, – таких, кто не расположен совсем? Людей, которым подобные кровавые зрелища совершенно безразличны и не обладают ни малейшей притягательной силой? Неинтересны? Противны и не вызывают ничего, кроме совершенно искреннего отвращения? На самом деле иммунных очень мало. И нет такого метода, чтобы безошибочно их отыскать. Большинство – реагирует. Мужчины – по-своему, а вот нежные дамы, в значительном проценте – именно так. Как бабочки, летящие на костер, чтобы, может быть – и сгореть, но так, чтоб и не жалко было. Единственный настоящий соблазн, то, на чем Отец Лжи берет не отребье какое-нибудь, а людей стоящих, за душу которых не грех отвалить настоящую цену, – это предельная, не исключено, что – гибельная острота переживаний.

– А-а… Окунулся, значит, в здешние реалии? Самолично решил поучаствовать? Так сказать – непосредственно? Хорошо, что так обошлось, а то и к тебе кто-нибудь мог пристроиться…

– Слушай, – Островитянин не был склонен прислушиваться к его болтовне, – а что это за люди? Ну, – те? Которые с дубинками?

– Так называемые "арматурщики". Несерьезные люди, и фокусы у них дешевые. Не обращай внимания.

– А я, представь себе, как раз и предпочитаю те, что подешевле. С картами там, с кроликами… Так что ты уж объясни, будь любезен.

– Ну, – нехотя начал Михаил, – заменяют часть волокон соединительной ткани на бездефектные искусственные волокна. Связки, сухожилия, пленки, которые на мышцах и еще это… Ну, – в костях. После этого их ни колом, ни ножом не возьмешь, кость – не переломишь, брюхо – не вспорешь. Даже, говорят, ливер не отобьешь. Совсем другой диапазон энергий требуется.

– Бесполезно. Если по голове, то прочность черепа почти что и вовсе не спасает. Другой механизм.

– А уж с пулями-то, с пулями и вовсе почти бесполезно: если внутрь не проникнет, то все равно дух вышибет! Так я ж тебе и говорил, – вовсе пустые люди и занимаются пустяками… Молодежная мода, – вроде как на крашеные в зеленый цвет прически у панков. Или на татуировки, – тоже ведь возникает вдруг такое поветрие, ни с того, ни с сего, в самых разных странах, не сговариваясь, – понаколют себе всякой хрени, понаколют, – а потом, через какие-то пять-шесть лет не знают, что с этими картинками делать.

– Скорее, – похоже на криминальный обычай модифицировать свое мужское достоинство… вводя под кожу всякие посторонние предметы.

– И не говорите, уважаемый герр Кляйнмихель, – чистой воды, в сущности, варварство. Никакая цивилизация их не берет.

– Вот вы минувшим вечером, – вечером? – вдруг он перебил сам себя самым, что ни на есть, удивленным тоном, как будто не доверяя сам себе, – кажется, что