Письма молодого врача. Загородные приключения - Артур Конан Дойль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Так, следующими заботами были обзаведение лекарствами и мебелью. Насчет первого я был уверен, что получу их по долгосрочному кредиту, а насчет второго я был в твердой решимости не влезать в долги. Я написал в фармацевтическую компанию, упомянув имена Каллингворта и отца, и заказал на двенадцать фунтов настоек, отваров, таблеток, порошков, мазей и посуды. По-моему, Каллингворт был одним из их крупных покупателей, так что я прекрасно знал, что к моему заказу отнесутся с должным вниманием.
Оставался более серьезный вопрос – о мебели. Я высчитал, что после выплаты арендной платы я смогу без особого ущерба для кошелька потратить на мебель четыре фунта – не очень большую сумму для большой виллы. У меня останется несколько шиллингов на жизнь, а прежде, чем они кончатся, подоспеет фунт Каллингворта. Однако эти фунты пойдут на уплату за жилье, так что я едва ли мог на них рассчитывать для удовлетворения насущных нужд. В разделе объявлений газеты «Берчспул пост» я вычитал, что вечером состоится распродажа мебели, и направился на аукцион, во многом не по своей воле, в компании капитана Уайтхолла, который был сильно пьян и рассыпался в любезностях.
– Ей-богу, мистер Монро, сэр, я вас не брошу. Я всего лишь старый моряк, во мне больше, наверное, выпивки, чем здравого смысла, но я слуга королевы и в каждый первый день квартала получаю пенсию. Я не выставляю себя военным моряком, но и с торгашами я не плавал. Вот я гнию в этой меблирашке, но ей…, доктор Монро, сэр, я провез семь тысяч вонючих турок в Балаклавский залив. Я с вами, доктор Монро, и вместе у нас все получится.
Мы приехали на аукцион и пристроились с краешка толпы в ожидании своего шанса. Вскоре появился очень симпатичный столик. Я кивнул и получил его за девять шиллингов. Затем три довольно привлекательных стула черного дерева с плетеными сиденьями. За каждый я отдал по четыре шиллинга. Потом металлическая подставка для зонтов за четыре шиллинга и шесть пенсов. Это роскошь, но я вошел во вкус. Тут выставили набор штор. Кто-то предложил пять шиллингов. Аукционист перевел взгляд на меня, и я кивнул. Они ушли ко мне за пять шиллингов и шесть пенсов. Позже я купил за полкроны красный квадратный половик, за девять шиллингов – небольшую металлическую кровать, за пять шиллингов – три акварели: «Весна», «Играющий на банджо» и «Виндзорский замок», за полкроны – небольшую каминную решетку, за пять шиллингов – туалетный набор и за три шиллинга восемь пенсов – еще один прямоугольный столик. За что бы я ни объявлял ставку, Уайтхолл вскидывал вверх свою ладонь, и вскоре я обнаружил, что он поднимает ее тогда, когда я не намеревался ничего покупать. Я едва не лишился четырнадцати шиллингов и шести пенсов за чучело попугая в стеклянном ящике.
– Его бы повесить в прихожей, доктор Монро, сэр, – сказал капитан, когда я сделал ему выговор.
– Мне бы самому пришлось повеситься в прихожей, если бы я так тратил деньги, – ответил я. – Я издержал все, что мог себе позволить, и нужно остановиться.
Когда аукцион закончился, я расплатился и велел погрузить свои покупки на тележку, а носильщик взялся доставить их за два шиллинга. Я обнаружил, что переоценил стоимость мебели, поскольку общие расходы составили чуть больше трех фунтов. Мы дошли до Оукли-Виллы, и я с гордостью сгрузил все приобретения в прихожей. И тут снова очень ярко проявилась доброта низших классов. Когда я расплатился с носильщиком, он прошел к своей тележке и вернулся с ковриком из пеньки – такого страшилища я раньше не встречал. Носильщик положил его за дверью и, не говоря ни слова и не обращая внимания на мои протесты и благодарности, скрылся во мраке вместе с тележкой.
На следующее утро я, рассчитавшись с хозяйкой, переехал в свой дом. Свой дом, дружище! Счет за комнаты оказался больше, чем я ожидал, поскольку я там лишь завтракал и пил чай, а обедал и ужинал всегда «в городе», как я высокопарно выразился. Однако я испытал облегчение, когда все уладил и прибыл с вещами в Оукли-Виллу. Накануне вечером торговец скобяными изделиями за полкроны прибил к ограде табличку, и когда я подъехал, она сверкала на солнце. Взглянув на нее, я очень смутился и проскользнул в дом с ощущением, что все обитатели улицы прильнули к окнам.
Но попав внутрь, я растерялся и не знал, с чего начать, потому что дел была масса. Я взял купленную за шиллинг и девять пенсов метлу и принялся за работу. Ты заметил, что я точен с маленькими суммами, потому что в них и содержится ключ ко всей ситуации. В саду я нашел дырявое цинковое ведро, которое пришлось очень кстати, потому что в нем я вынес все челюсти, которыми была забита кухня. Затем, повесив сюртук на газовый фонарь и засучив рукава, я новой метлой подмел прихожую и комнаты на первом этаже, вынося мусор в сад. Потом я то же самое проделал на втором этаже и в результате натащил в прихожую массу пыли, что свело прежнюю уборку на нет. Это меня раздосадовало, но, по крайней мере, послужило уроком, что в будущем уборку надо начинать с самого дальнего угла. Когда я закончил, то взмок и весь перепачкался, словно отыграл тайм на футбольном матче. Я вспомнил нашу опрятную домработницу и понял, какая же у нее прекрасная выучка.
Затем настало время расставлять мебель. С прихожей я быстро управился, поскольку обшивка стен была темной и хорошо смотрелась сама по себе. Единственной меблировкой были коврик и подставка для зонтов, но я за шесть пенсов купил три крючка, прикрепил их на стене и завершил картину, повесив на них шляпы. Наконец, поскольку голый пол выглядел очень мрачно, я перегородил прихожую одной из купленных штор и протянул ее назад, так что прихожая приняла какой-то восточный колорит и наводила на мысли, что за шторой находится множество комнат. Выглядело это эффектно, чем я очень возгордился.
Затем я перешел к самому важному – меблировке
